Многих удивляло: и как это я не прячусь за вторым именем? А мне сразу понравилось это, так звали капитана китобойного судна в одной из книг. Я же когда-то мечтал быть жрецом-капитаном, ха-ха. Но девчонка не повернулась в мою сторону.

– Это же просто бессмысленный набор букв.

– А тебя как зовут? – решил поинтересоваться я, вместо того чтобы в ее духе сказать: «Это ты тут бессмысленный набор букв».

– А меня не называли. Я себе имя сама нашла. И оно идеально мне подходит. Ма-ри-тар, – произнесла она по слогам. – Взрослые говорят, что я дикая, как сами волны. И такая же дурная. – Она впервые рассмеялась, и, видит Отец-солнце, это напоминало крик чайки.

– Мама? – Асин будто и не удивилась вовсе. Она намотала на палец локон – и задумчиво сунула его в рот. – Это моя мама, представляешь? – пробормотала она. – Только совсем маленькая.

Башня сильно накренилась – слышно было, как покатились, поскакали мелкие предметы и камешки. Асин и сама завалилась набок. А за огромным окном надрывались чайки – так, если верить Вальдекризу, смеялась мама. И этот звук резал Асин уши, заставляя морщиться.

Она предложила увидеться снова. Вот только зачем это мне?

Ответ ждал Асин через несколько страниц – теперь она сама пропускала даты, желая узнать поскорее, встретился ли Вальдекриз с мамой. Он, конечно, писал о напарниках, даже имена их называл, подмечал самые мелкие изменения на Первом. Но Асин мотала головой – сдалась ей эта пристройка к церкви! – и, цепляя мизинцем угол листа, искала дальше, пока не отмотала ровно десять дней.

Она и правда ждала меня. Все это время ждала, сжимая в руках вырезанного из дерева кита. Заметив меня, она протянула ладонь, растопырив пальцы. Как же нелепо: она будто знала, что я приду.