– Конечно, успеет. Для Виктора вообще нет ничего невозможного, – гордо заявила она.

– Деточка, хвостом не крути, а то прищемлю, – фыркнула мама, но ее тон моментально поменялся, стоило отцу войти. – О, дорогой! Сделать Димочке смесь? Его уже, кажется, кормить пора. А ты чаю хочешь?

– Нет, спасибо. – Отец налил себе из кувшина в стакан воды, сделал несколько глотков, улыбнулся. – Все-таки какое счастье, что Марьяна жива.

– Да, я тоже так рада этому! Прости, что скрыла от тебя, что случилось с ней на самом деле. Но я так боялась, этот древний ведь чуть не убил меня. Приказал молчать… – На лице мамы блеснули слезы.

Она уткнулась папе в грудь, пряча лицо. Ее плечи начали подрагивать.

– Ирочка, ну что ты… – Отец обнял ее, меж бровей залегла складка. Он оставил стакан, принялся гладить ее по волосам, спине. – Я, наверное, погорячился сегодня. Ты меня прости, тебе ведь тоже нелегко все время было держать это в себе.

– Марьяна, пригляди за основой. Мы с твоим отцом к брату поднимемся, – сдавленным голосом пробормотала мать. Папа извинился одними глазами и кивнул на маму, все еще всхлипывающую у него на руках.

Мы с Кирой остались вдвоем. Как только шаги родителей стихли, чертовка подошла к графину и налила в отцовский стакан еще воды.

– Странно. Ничем не пахнет, – хмыкнула она. – Я уж думала, там приворотное.

– Если смешать корень златоглазки с лавровым листом до того, как добавлять в основу, а не после, то характерного сладковатого запаха в приворотном не будет, – бесцветным голосом ответила я.

Кира посмотрела на меня со смесью недоверия и ужаса.

– И что это, так любого, что ли, можно? – тихо добавила она после некоторого времени.

– Ты на Виктора намекаешь? – вздернула я бровь.

– Нет, конечно, ты что. Я бы никогда не подумала о таком! – оскорбилась чертовка, вздыбив хвост от возмущения. – И не смей ничего ему говорить, поняла? А то сейчас насочиняешь про меня ему нелепиц.

Она насупилась и снова вернулась к гранату.

– Перестань. Ничего я ему не скажу. – Я подошла к основе, которую начала готовить мама. Сейчас она выглядела как слегка красноватая вода, будто чуть подкрашенная марганцовкой. Но первые пузырьки уже появлялись на поверхности. – А зелье тебе точно не нужно. Ты ему и так нравишься.

Чертовка замерла, даже дышать перестала.

– Ты врешь, – буркнула она, а сама уставилась на меня с такой мольбой во взгляде, что даже неловко стало.

Кажется, в этот момент Кира была готова простить мне все на свете, стать моей лучшей подругой, выполнить любую прихоть, только бы я сказала ей то, что она хочет услышать.