Благодаря статусу невесты она у нее была. Возможно, защита ей и не понадобится. Возможно, она уже счастлива с другим – но Платон успокаивался, понимая, что не оставил Марьяну совсем одну. Кто знает, где ее может подстерегать опасность. Тот же Нику хоть и вел себя в последние разы «по-человечески» (если этот термин вообще применим к древнему психованному вампиру), но что ему мешает передумать и попытаться заключить с ней новую сделку? Или просто как-нибудь обидеть?

Нет уж. Пусть Адроны оберегают Марьяну. Это меньшее, что Платон может сделать для девушки, в которой захлебнулся, как в омуте.

Так вот. Когда в его камеру вошел Освальд и унылым тоном сообщил, что к Платону в полдень придет гость, тот едва ли не с места вскочил от радости.

Возможность хотя бы час пообщаться с семьей – это уже невероятная роскошь. Он тряхнул антимагическими наручами, нервно провел рукой по волосам и позволил провести себя в комнату для свиданий.

Платон даже не догадывался, как похож сейчас на своего отца. Сидя в той же позе, так же нервно сцепив пальцы в замок. Но схожесть эта оставалась лишь внешней. Внутренне Платон был совсем другим.

Дверь отворилась, и на пороге появилась…

Нет, не может быть!

Платон сморгнул, поборол желание потереть глаза, чтобы убедиться – ему не привиделось.

Марьяна стрельнула в него взглядом. Робко вошла в комнату, и дверь за ее спиной закрылась. Все указания Освальд дал по пути, поэтому не отнимал время от и без того короткого свидания.

– Привет, – сказала Мари, поправив выбившуюся из прически прядь.

Она явно волновалась. Не могла найти себе места, так и осталась стоять в нескольких метрах от Платона. Боялась подойти к нему? Считала его преступником? Не хотела даже за один стол сесть?

– Привет. – Он улыбнулся почему-то онемевшими губами. – Как ты здесь…

Фразу он не закончил, потому что испугался, что Марьяна неправильно ее трактует. Решит, что Платон ждал кого-то другого.

А он даже представить не мог, что увидит ее! Нежную, ранимую, красивую до невозможности!

Он растерялся, словно мальчишка. Не верил собственным глазам.

– Дитрих выбил нам часовое свидание. – Мари кивнула на стул, будто спрашивая разрешения сесть.

Платон нетерпеливо кивнул.

Конечно же, можно!

– Не верю, что у него получилось, – покачал головой, вбирая в себя черты Марьяны, запоминая их, впитывая как губка, чтобы потом вспоминать и представлять ее перед собой в бесконечные часы одиночества. – Ты ведь не член семьи. В Теневерс родственников-то не пускают, а тут… Не подумай, я безумно счастлив! Просто мне до сих пор кажется, что ты мираж. Хоп, и растворишься в воздухе.