Однако мне не нужен язык, чтобы передать всю ярость, которую я испытываю. Леди Ноури может прочитать ее в моем взгляде.

Она улыбается уголками губ, и я замечаю, что за все это время она не так уж сильно изменилась. Она не хочет убивать меня, потому что если я умру, то не смогу больше страдать.

– Принц ведь даже не знает, что ты такое на самом деле, – произносит леди Ноури, бросая взгляд на Оука. – Ты ведь даже не фейри. Лишь манекен, мало чем отличающийся от зачарованного полена, которое оставляют на месте похищенного ребенка. Существо, обреченное зачахнуть и умереть.

Помимо своей воли поднимаю глаза на Оука. Понимает ли он, что она имеет в виду? Но я не вижу на его лице ничего, кроме жалости.

Пусть я состою из палочек, снега и ведьмовской магии, по крайней мере, я родилась не от нее.

Я ничей ребенок.

Эта мысль заставляет меня улыбнуться, обнажая окровавленные зубы.

– Миледи, – произносит король Хурклоу. – Чем быстрее принц Оук увидит своего отца на свободе, тем скорее мы получим желаемое.

Леди Ноури, прищурившись, смотрит на него. Я задумываюсь, знает ли король троллей, какой жестокой она может быть и какой жестокой станет по отношению к нему, если он не проявит осторожность.

Но пока она послушно делает стражникам знак рукой.

– Заприте эту непослушную девчонку в темнице, чтобы она хорошенько подумала о своих решениях. Нам с принцем Оуком нужно многое обсудить. Возможно, он согласится присоединиться к нашему пиршеству.

Один из бывших соколов подходит ко мне сзади.

– Давай, пошевеливайся.

Я, пошатываясь, направляюсь к дверям. Рана в моем рту пульсирует ужасной болью, но кровотечение остановилось. Сглатывая слюну, по-прежнему чувствую металлический привкус, но, по крайней мере, мне больше не кажется, что я вот-вот захлебнусь.

– Я бы сказала, что ты потеряла себя по пути сюда, но на самом деле это случилось гораздо раньше, – произносит Грозовая ведьма, когда я прохожу мимо. – Проснись, птичка.

Открываю рот, чтобы напомнить ей, что я потеряла язык, а вместе с ним, быть может, и надежду.

Богдана кривит лицо, и на мгновение меня охватывает новая волна страха и головокружения. Заставлять ее морщиться от неудовольствия – очень опасная затея.

– Шевелись, – повторяет стражник, пихая меня в спину между лопатками.

Только оказавшись в коридоре, я оглядываюсь и встречаюсь взглядом с фиолетовыми глазами Гиацинта.