Очнувшись от забытья, сразу слышу голос Оука:

– Она дышит ровно.

К тому времени, когда я полностью прихожу в себя, уже говорит Мадок.

– Для тебя будет лучше, если она не проснется, – доносится до меня его глубокий, раскатистый голос. – Что произойдет, когда она узнает о твоем обмане? Что будет, когда она осознает, какая роль в твоем плане отведена ей?

Я замираю, стараясь ни одним неосторожным движением не выдать того, что пришла в сознание и внимательно их слушаю.

Голос Оука пропитан покорностью.

– Ей придется решить, как сильно она меня ненавидит.

– Убей ее, пока можешь, – мягко произносит старый генерал. В его голосе звучит смесь сожаления и смирения.

– Для тебя это решение всех проблем, – отзывается Оук.

– А ты вечно пытаешься залезть в пасть ко льву, надеясь, что ему не понравится твой вкус.

Несколько долгих секунд Оук молчит. Я вспоминаю, как обнадеживающе он улыбался мне, когда его ранило отравленной стрелой. Как одним глотком выпил яд. Вспоминаю слова Тирнана о том, что он пытается отвлечь на себя внимание наемных убийц, чтобы защитить семью. Мадок не ошибся: Оук действительно бросается навстречу опасности. На самом деле я не уверена, осознает ли Мадок, до какой степени он прав.

– Я начинаю терять надежду, что ты возьмешься за ум, – наконец говорит красный колпак. – У тебя нет стремления к власти. Ты отказываешься от нее, даже когда она сама предлагает тебе схватить себя за горло.

– Довольно об этом, – резко отвечает Оук, словно они ведут этот спор далеко не в первый раз. – Во всем, что произошло, виноват ты. Почему ты не мог набраться терпения и остаться в изгнании? Почему не смирился со своей судьбой?

– Это не в моем характере, – мягко отзывается красный колпак, как будто Оук и сам должен понимать, что сказал глупость. – И я не думал, что за мной придешь ты.

Принц вздыхает. Я слышу легкий шелест.

– Позволь мне взглянуть на твои раны.

– Прекрати суетиться из-за пустяков, – отмахивается Мадок. – Если бы боль беспокоила меня, это означало бы, что я ошибся с профессией.

Долгое время никто не нарушает тишину. Я думаю, не стоит ли мне зевнуть или еще как-нибудь показать, что я очнулась.

– Я ни за что не стану ее убивать, – говорит Оук так тихо, что я едва его слышу.

– Тогда надейся, что она не убьет тебя, – отзывается генерал.