Мы вернулись в замок, а лагерь между тем медленно оживал. Осталось всего два ковена, но стригои по-прежнему стояли лагерем на своей стороне равнины. Илия проводил нас с Лупой на кухню к Бредике, которая подала нам кофе и погладила меня по волосам. Каким-то образом она узнала о смерти Нексора, и пройдет совсем немного времени, прежде чем эта новость дойдет до Селесты. Я сжала чашку обеими руками, наслаждаясь теплом. Николай должен проснуться, и я молилась, чтобы он знал, где находится сердце души королевы. В противном случае нам оставалось только готовиться к долгой тысячелетней битве. Эстера предупреждала в гримуаре, что Нексор будет совершать страшные поступки, чтобы снова ее отыскать, и я верила каждому слову. Фактически она винила его во всех раздорах и вражде, которые раздирали наши земли на части в течение многих веков. Однако он, вероятно, не был ответственен даже за их малую часть. Мы воевали друг с другом, потому что Эстера – а до нее Вила – посеяла семена войны. Селеста продолжит эту традицию, если я ее не остановлю. Именно этого ждали от меня Нексор и Великая Богиня. И я их не подведу.
– Спасибо за кофе, – сказала я Бредике. – Я хочу на какое-то время подменить Алексея у Николая. – Я повернулась к Лупе: – Побудешь пока с детьми?
– Конечно. – Она кивнула. – Спасибо, что доверяешь их мне после катастрофы в Ониксовой крепости. Сейчас же проверю, как они там.
– Ты моя сестра. Я бы доверила тебе собственную жизнь.
Она благодарно улыбнулась.
– Илия мне поможет. Мимо него так легко не пройти.
Мне еще предстояло объяснить случившееся Эстере. Дети много чего видели и слышали, но всю прошлую ночь проспали. Скоро я познакомлю дочку с ее настоящим отцом. От этой мысли мое сердце забилось чаще.
Глава 22
Глава 22
Матрас подо мной зашевелился, и я на ощупь дотянулась до холодного тела, чтобы успокоить его, положив ладонь на его руку. Со дня смерти Нексора прошло два дня. Вчера Николай начал непрерывно метаться в постели, словно его мучили кошмары. Алексей регулярно заглядывал к нам, и выражение его лица все больше мрачнело. Мне казалось хорошим знаком, что Николай больше не лежит в постели как мертвец. Хотя что я понимала в физических особенностях стригоев? Я давно уже задернула шторы, чтобы свет не бил по глазам, когда он проснется, и теперь приглушенное сияние очерчивало упругие мышцы под тканью рубашки. Его тело напряглось. Я присела на край кровати.
– Николай, – прошептала я.
У него на лбу выступил пот, что не характерно для стригоев, но по крайней мере щеки уже не такие красные, как прошлой ночью, когда я испугалась, что у него судороги от скачка температуры. Сейчас они снова были бледными, как белый мрамор. Дыхание стало прерывистым, а из-под слегка приоткрытых губ показались клыки. Это обнадеживало еще больше, лишь бы он не впился ими в мою плоть. Будет ли он голоден, когда очнется? Как давно он не пил?