В горле стал ком. Флетчер говорил о мертвом докторе так легко! При детективе!

– Эти «сошки» когда-то были основой. А с Миллером вы общались… – в последней фразе тон Мортимера приобрел осуждающие нотки.

– Редко и только по необходимости. Этот идиот не мог удержать член в штанах, и это долгое время играло нам на руку. Его привлекала мысль, что он может безнаказанно насиловать подопытных, а взамен молча выполнял работу, – Флетчер поморщился, стряхивая с плеча невидимую пылинку.

Кору замутило, она опустилась ниже, чтобы даже не выглядывать, не рисковать быть обнаруженной. Хотелось кричать, но все, что она могла, – сдавить голову в тисках рук, сжимаясь сильнее. Теперь страх, что ее могли заметить, усилился. Теперь дело не в наказании от родителей. Теперь дело в том, что Кора услышала то, чего никто не должен был слышать.

А Флетчер продолжал:

– Его молчание было самым надежным, и нам нужна была такая надежность. А теперь… Ты ведь не думаешь, что твой наставник сошел с ума и общался с грязью, хоть и несколько одаренной в области алхимии?

– Прошу прощения, учитель. И все же, могу я заметить?

Флетчер цокнул языком, но, вероятно, кивком позволил сказать, потому что Мортимер заговорил:

– Я понимаю, что остальных не охраняли, о них не заботились и за ними не следили, а к вам господин проявляет куда большую благосклонность. Но здесь… Здесь вы вдали от верных защитников. А день убийства уже завтра.

– Ты так осторожничаешь, юнец. Но я не идиот. Я приехал ненадолго, ради люцерны. Ты же знаешь, я присматриваю за дочерью господина, а люцерна прекрасно помогает, тем более та, что растет на костях и подпитывается магией. Еще до вечера я вернусь в город. А если и нет, то неудавшийся эксперимент не способен ничего мне сделать.

Кора облизнула пересохшие губы. Больше, чем Флетчер, пугал Мортимер, Хадс его прокляни, Чейз! Детектив! Он с самого начала знал о мотиве Аконита! Может, в этом причина? Может, его назначили на это дело именно потому, что он был лоялен кому-то очень важному, кто был замешан в действиях лаборатории и кто не хотел бы, чтобы прошлое всплыло, вновь всколыхнув столицу ужасными подробностями почти забытого дела. Это объяснило бы некоторую неопытность Мортимера. Естественно, ведь он не должен был заниматься таким, но занялся, потому что прекрасно знал, кого убивает Аконит и за что.

– Ваша уверенность может сослужить вам во вред, – парировал Чейз, – вы недооцениваете противника. Вы сами говорили, что это первая и зачастую последняя ошибка.

– Ты слушал меня, потому я и считаю тебя одним из самых умелых моих учеников. Но ты кое-что путаешь, юнец. Я прекрасно знаю, на что способен этот кирпич, я сам его создавал. Ни один из них не стабилен. Кстати об этом, как твой кирпичик? Не нужно ли мое присутствие?