Кора остановилась на углу, откуда видны были ворота и крыльцо, чтобы оглядеться.

Никого.

Она метнулась вперед, дрожащими руками открыла дверь и выскользнула на улицу. Воровато озираясь, Кора свернула к перекрестку. Нельзя залезать во двор покойной Шарп с парадного входа – соседи увидят и снова вызовут полицию, как прошлый раз. И Коре уже не отвертеться… Значит, нужно сделать все быстро.

Она пробралась к черному входу и через дряхлую калитку осторожно вошла во двор. Пригибаясь к земле, поспешила к сломанному окну.

Починили.

Негромко ругая все на свете, Кора вытащила из кармана складной ножик. Щелкнуло лезвие. Нужно просунуть его, поддеть рычажок и подтянуть наверх. Руки дрожали от тревоги, но все же дело сделали. Кора с облегчением выдохнула и перевалилась через подоконник, глухо бухнувшись коленями об пол.

Стопки макулатуры остались нетронутыми. Взгляд Коры скользнул по заголовкам. Первым делом в глаза бросилась статья, которую она запомнила, с изображением человека… Покойника. «М. Трумэн свидетельствует».

Горло сжалось, когда Кора с изумлением обнаружила и имя доктора Лэнгдона, убитого Аконитом в тюрьме. Тогда тексты о здоровье ничем не могли выдать, ничем не могли запомниться. Верно, это ведь не свидетельствование в суде, как у Трумэна. Но теперь-то было ясно, отчего миссис Шарп сохранила давние заметки Лэнгдона – она его знала. Она сохранила старые газеты не потому, что любила держать при себе старье, а потому что следила за жизнями «друзей».

Теперь яснее стало значение статьи, валявшейся рядом, – о пожаре на старом кирпичном заводе. Именно там находилась лаборатория. И когда случился пожар, в передовицы попал именно он, а когда пламя утихло, стало ясно, что хранилось за толстыми стенами…

Кора нервно ворошила бумаги в надежде увидеть что-нибудь еще. И подозрения подтвердились: рядом со старыми газетами лежали новые, с материалами о недавних убийствах. Миссис Шарп следила за каждым шагом Аконита и боялась его…

Тут лежала еще одна пожелтевшая вырезка – с некрологом. Некая миссис Флетчер умерла четыре года назад. Фамилия была до боли знакомой, но напрягаться не пришлось. Кора пробежалась глазами по отшлифованным дежурным фразам, выцепив важное: «Она навсегда останется в сердцах друзей и любящего супруга Алана».

Алан Флетчер!

А. Ф.!

Вот она – одиннадцатая жертва!

Кора вспомнила, что встречалась с ним на приеме, и матушка была с ним не особенно вежлива. Почему? Уж не потому ли, что леди Нортвуд, будучи супругой шефа-интенданта, знала вещи, которые неведомы другим? Например, имена «свидетелей», причастных к делу о жуткой лаборатории. Папа вполне мог позаботиться о том, чтобы его семья не общалась с негодяями, доверив секреты жене.