Дни были похожи друг на друга, и эта стабильность успокаивала, но продвижению дела не помогала. Разве что Рие и Кристофер рьяно боролись за каждую зацепку и мало-мальски важный документ из дела о лаборатории.

– Прошла уже декада, – поморщился Гил, – но мы никуда не продвинулись. И все эти пэры такие скрытные! Лев на гербе. Дочь. И сын. Оказывается, не такой уж редкий набор. Если бы только я мог посмотреть на каждого, я бы узнал этого «господина».

– Тогда ты должен радоваться, что этим вечером мы идем в оперу, – Кора болтала ногой, сидя в кресле, в углу своей спальни у Фитсроев.

– И чему радоваться? Тому, что леди Нортвуд наконец решила, что можно выходить в люди? О… Погоди-ка… Люди…

– Открытие оперного сезона – тоже событие. Там будут, конечно, не все, но очень многие из аристократии. Вдруг узнаешь кого-то.

– Да, но как мне идти туда с личиной?

– Ты ведь мой телохранитель. Тебе разрешено использовать магию. Уверена, папа уже озаботился этим.

Вечером оба семейства отправились в оперу. У Нортвудов и Фитсроев была выкуплена ложа. Но опера Кору мало интересовала, как и Гила. Пока все здоровались и разбредались по своим местам, приходилось пристально всматриваться в людей.

Началась опера, и лица в других ложах, на балконах и в зале скрылись в тени. Весь свет сконцентрировался на сцене, где прима начинала постановку. Кора честно пыталась сосредоточиться на истории и голосах, но больше всего ее беспокоил ли взгляды Гила, которые он бросал на нее с завидным постоянством.

Тихонько поднявшись и оповестив матушку о том, что нужно в уборную, Кора вышла в сопровождении, разумеется, своего телохранителя.

– Что? – она прищурилась, обмахиваясь веером и не сбавляя шага.

– Что? – усмехнулся Гил. – Я ничего не говорил.

– Ты смотрел.

– Мне нельзя смотреть?

Кора неопределенно мотнула головой. Его озорство иногда поражало ее. Она не умела так же беззаботно себя вести. Никогда не умела. Ведь все должно быть «в рамках приличий».

– Ты беспокоился или любовался? – наконец спросила Кора, останавливаясь на повороте.

– Скорее второе.

Она поджала губы, скрывая улыбку. Последнее время ее мысли занимали Эмма и «господин», которого нужно было отыскать. И кажется, Кора уже несколько дней искренне не улыбалась. Разве что вымученно.

– Я скучаю, – выдохнула она, – по тому, что у нас забрал Дурман своим появлением…

– Звучит трагично. Но он не забрал нас друг у друга. Мы ведь все еще рядом, просто вместе переживаем сложный период.