На передней части алтаря вырезан герб, который я уже видела прежде: два ромба, один внутри другого, по бокам от них дуги в форме серпов. Такой же символ был на серебряной двери в старом вампирском замке.

Впрочем, это не единственное сходство с обиталищем вампиров. Над алтарем возвышается каменная фигура, очень похожая на короля Солоса в святилище, где мы с Руваном приносили кровную клятву. В одной руке мужчина держит оружие охотников – серебряный серп, на другой ладони покоятся три книги в кожаных переплетах. К его широкополой шляпе черной брошью приколото перо ворона. Скульптор обрядил его в гладкие кожаные доспехи, на плечи отброшен капюшон плаща. Отсюда трудно различить лицо, но мне это не нужно. Я и так знаю, кто передо мной.

Как и в верхнем зале, в центре алтаря стоит бочонок, на этот раз без всякой клетки. Он скреплен железными пластинами, по-видимому, сделанными очень давно, поскольку время уже оставило на них толстый слой патины.

Однако поразительная обстановка недолго занимает мое внимание. Заметив двух мужчин в центре комнаты, я быстро прячусь за стеллажом с бочонками и выглядываю оттуда, чтобы оценить происходящее. Вентос стоит на коленях перед алтарем, лицо в крови. Его настоящее лицо, а вовсе не украденное. Значит, обман раскусили.

– Сколько времени ты прятался? – рычит Вентос, взирая на нависающего над ним Дрю. – Ты действительно считал, что сможешь обратить долгую ночь себе на пользу?

– Ты расскажешь, как проник в мою крепость, – зловеще цедит Дрю. – Так или иначе. – Он поднимает трость, рукоять которой выполнена в форме головы ворона с острым клювом. – Я устал от твоих уверток. Даю тебе последний шанс.

– Я с радостью умру за настоящего повелителя вампиров. Не за какого-то труса, бросившего свой народ ради возможности украсть корону, – хрипит Вентос. Откуда на нем столько крови? В ночь кровавой луны Дрю не смог победить Рувана, теперь же без единой царапины почти одолел одного из его верных помощников…

Из мыслей меня вырывает свист трости с серебряным набалдашником, рассекающей воздух. Я выскакиваю из своего укрытия.

– Дрю, нет!

Трость застывает на месте. Он медленно поворачивается, смотрит мне в глаза… и у меня замирает сердце.

Я не узнаю брата.

Его суровое лицо и холодные глаза кажутся чужими. Дрю сутулит плечи, на одном из которых все еще сидит ворон, так сильно вцепившийся в свой насест, что проколол кожаный доспех брата. Черные когти птицы испачканы в крови.

Сейчас Дрю напоминает отца, вернувшегося к нам тем холодным утром. Несмотря на родное, любимое лицо, передо мной совсем не тот человек, которого я знала с детства. Сейчас в нем сидит какое-то зло, нечто гораздо более зловещее, чем даже украденный облик Вентоса.