В углу покоятся высохшие, мумифицированные останки некогда великого короля. Последнего истинного представителя королевского рода вампиров. Мужчины, влюбившегося в человеческую женщину, который, поняв, что его народ не готов принять избранную им невесту, старался, как мог, ее почтить и вписать в историю, одновременно пряча у всех на виду. Интересно, что бы он подумал о человеке, который разворошил всю эту правду.

Возможно, даже согласился бы, что время тайн прошло.

Я подхожу к останкам короля Солоса. Сейчас ничто в этом мертвеце не напоминает мужчину из моих снов. Длинные волосы цвета лунного света давно исчезли, из приоткрытого рта выглядывают клыки, даже спустя столько времени не утратившие жемчужного оттенка.

В его груди торчит кинжал.

Источник неоправданного проклятия, порожденного разбитым сердцем.

– Проклятие возмездия. Проклятие, сотворенное кровью в уплату за кровь, – повторяю я его слова.

Он хотел проклясть Терсиуса. Расквитаться с ним и наложить проклятие на его кровь, поскольку тот пролил кровь его возлюбленной.

Однако Солос не учел, что Терсиус стал вампиром, пусть даже и отличался от всех остальных. И, прокляв кровь охотника, Солос невольно наложил проклятие и на свой собственный народ, на кровь всех вампиров. Именно здесь проклятие вступило в силу, а платой за него стала жизнь Солоса. В воспоминаниях о прошлом я не видела условий его снятия, но могу предположить, в чем они заключаются.

Проклятие иссушения. Проклятие смерти. Проклятие, от которого никогда не было спасения.

Никто не смог его избежать. Ни Терсиус, ни подданные Солоса.

– Все хорошо, – бормочу я, сжимая в ладонях мумифицированную руку короля. – Пришло время с этим покончить.

Осторожно выпустив руку Солоса, я хватаюсь за кинжал, торчащий из его груди. Но стоит коснуться металла, все тело пронзает дрожь, внутри начинает разливаться холод. Этот предмет заключает в себе великую магию. И отмечен кровью.

Вот он, источник проклятия.

С громким треском я выдергиваю кинжал из груди мертвеца и кручу его в ладони. Не так уж сильно он отличается от изготовленного мной. Может, в те ночи в кузнице мной в какой-то мере руководила Лоретта? Если кровь оставляет след, то на полотне моей собственной остались написаны фрагменты ее жизни и жизней ее брата и возлюбленного. Я буду хранить воспоминания о них до конца своих дней, а после унесу с собой в вечность.

Каким-то образом мне удается вернуться в замок. В голове словно сгущается туман. Возможно, я просто потрясена случившимся. Или же мне не дает ясно мыслить сильная магия, до основания пропитавшая взятый в руинах клинок.