Вэнс зарылся руками в волосы. Рен никогда не видела его таким потрясенным. Сожаление – вот что она разглядела на его лице. Сожаление длиной в семнадцать лет.

– Так изменила бы правда хоть что-нибудь? – тихо спросила Одиль. Она говорила искренне, как будто действительно хотела услышать ответ. – Даже не зная всего этого, посмотри, как ты позволил своей матери обращаться с ней. Как сам вел себя с ней. Что, если бы ты заподозрил, что она не твоя дочь?

– Какая-то часть меня всегда сомневалась… – хрипло произнес Вэнс, подняв голову. – Она так похожа на Локка, когда злится. Или когда взволнована. Что-то в ее глазах… – Он прочистил горло. – Не надо судить меня, Одиль. Ты замарала руки не меньше моего.

– Я сделала то, что мне приказали, – возмутилась она. – Я всегда только это и делала. Когда Локк убил сотни людей, ты приказал мне держать рот на замке, следовать твоим указаниям. Так я и поступила. Когда та женщина явилась сюда беременная, я позаботилась о ней, как ты и приказал. И семнадцать лет спустя, когда ты послал эту девочку ко мне, словно ягненка на заклание, я не ослушалась твоего приказа и сделала так, чтобы она оказалась по другую сторону Стены.

– Нет, – выдохнула Рен мягкое, едва ли не беззвучно полное боли слово. Все, что она слышала до сих пор, слилось в одну ужасную правду.

– И что с того? – рявкнул Вэнс, и эти слова разбили вдребезги ту веру, которая еще теплилась в Рен. – Я пытался обеспечить моему Дому достойное будущее… это пошло бы на пользу вам обеим. Без врага к востоку от Стены, без нежити, стоящей на пороге, мы занимаем во Владениях шаткое положение. Вместо того чтобы снова кануть в безвестность, мы просто даем нашим врагам инструменты, необходимые для того, чтобы они сами вырыли себе могилы.

– Так они восстанут и снова нападут на Дом Костей? – спросила Одиль, презрительно скривив губы.

– Раньше же это сработало. Жаль, что я сам до этого не додумался. Рен должна была стать заложницей только для того, чтобы Дом Костей не раскрыл королю планы регента. Я знал, что она не пострадает. Она и раньше попадала в передряги. Она сильная. Выносливая.

– Вне зависимости от того, чья кровь течет в ее венах, она твой ребенок и ты несешь за нее ответственность.

– Так я ее и воспитал. Она знает, как важно чтить наш Дом. Как важно обеспечить его будущее. Рен и станет его будущим… вне зависимости от того, чья кровь течет в ее венах.

Эти слова должны были утешить, но они вызвали у Рен тошноту. Что лучше – быть дочерью убийцы или дочерью труса?