Я метнулась к двери, но Сирен выставил ключи перед собой.
– Ты покинешь эту комнату только тогда, когда я скажу, что ты можешь это сделать.
Я хотела быть храброй, но мой голос дрогнул, когда я наклонилась вперед, надеясь дотянуться до кораллового ножа, спрятанного под моими юбками.
– Я умоляю тебя не делать этого, Сирен.
Он шагнул вперед со своим серебряным ножом, и хотя гора, возможно, ослабила его, в глубине души я знала, что он все еще намного сильнее меня.
– Стой смирно, моя леди, – напевал он, беря меня за горло. – Будет больно.
Той ночью Сирен наполнил пять чаш моей кровью. Я перестала кричать после первых трех надрезов. К тому времени, как он закончил, я была слишком слаба, чтобы сопротивляться и дальше.
Мы оба были в крови, когда Талин наконец ворвался в комнату, оставив висеть дверь на одной петле. Я слышала, как он колотил в нее и кричал на протяжении всего процесса, но его голос казался таким же далеким, как Вариния.
– Что ты с ней сделал? – потребовал ответа Талин, когда Сирен подхватил меня на руки и протиснулся мимо своего брата в коридор.
– Мне нужны были образцы ее крови. – Он прищелкнул языком, глядя на меня. – Она подняла такой шум.
Талин оглядел кровавые полосы и полузажившие раны, когда Сирен нес меня дальше. Он последовал за нами до самых моих покоев, где Сирен с удивительной осторожностью уложил меня на кровать.
– Пойдем, брат. Моя суженая нуждается в отдыхе.
Талин не сводил с меня глаз.
– Я остаюсь с ней.
Сирен усмехнулся.
– Об этом не может быть и речи.
Талин шагнул вперед, пока они не оказались нос к носу, ближе, чем я когда-либо их видела. Контраст был поразительным. Талин был на палец или два ниже Сирена, но его плечи были шире, а мышцы более развиты. Вся сила Сирена проистекала из его исключительной преданности одной вещи: власти. У него не было другой слабости, ничего другого, о чем он заботился достаточно, чтобы отвлечь его от главной цели.
А Талин? О чем он заботился? Мои глаза остекленели, когда я то приходила в сознание, то снова теряла его.
– Что бы ни произошло между вами двумя во время путешествия, все кончено, – сказал Сирен. – Зейди