– Прости, я на минутку, – извиняется она, прежде чем последовать за Евгенией.

Она догоняет вдовствующую королеву на другой стороне бального зала, сцепляет их руки и идет рядом с ней.

– Я знаю, что ты сделала.

Евгения закатывает глаза.

– Прошу тебя, моя дорогая, это же вечеринка. Я хочу как следует ей насладиться.

– Тогда почему бы тебе не выпить бокал игристого вина? Скажи, оно было куплено у Козеллы? – спрашивает Софрония.

Евгения на мгновение напрягается, но затем смеется.

– Ты действительно параноик. Нет, как и просил Леопольд, все покупки дворца осуществляются в Темарине. В том числе и игристое вино. Могу я предложить тебе бокал? – спрашивает она, беря его с подноса у проходящего мимо слуги и передавая его Софронии. – Тебе действительно нужно расслабиться.

Софрония так крепко сжимает бокал, что опасается, не разобьется ли он.

– Я знаю, что ты сговорилась со своим братом, – она едва сдерживает крик. Евгения прищуривает глаза и уводит Софронию от толпы, выводя ее на уединенный балкон.

– Не понимаю, о чем ты говоришь, – отрицает Евгения, но это самая наглая ложь, которую Софрония когда-либо слышала.

– Я знаю, что ты намеренно обанкротила Темарин, истощила нашу военную казну, чтобы, когда начнется эта война, Селлария смогла бы с легкостью победить нас. У меня есть письмо, которое написал тебе твой брат, и, если ты сейчас же не покинешь дворец, я покажу его Леопольду.

Это блеф, но Евгения этого не знает. Без письма Софрония не сможет доказать измену Евгении – доказательств недостаточно, чтобы Леопольд поверил ей больше, чем своей матери, и при этом не узнал об ее собственной лжи. Но Софрония хочет, чтобы она ушла.

Евгения долго смотрит на Софронию, но Софрония твердо выдерживает ее взгляд.

– Забавно, – наконец произносит Евгения, и ее улыбка становится хитрой. – Потому что твоя мать сказала мне, что письмо ты отослала ей.

Земля уходит у Софронии из-под ног. Что сказала ее мать? «Оставь ее мне». Прежде чем она успевает понять, что на самом деле значили эти слова, Евгения продолжает:

– Она объяснила, что у нас с ней схожие цели. Но она не понимала, почему я так много работаю, чтобы служить другому королю, когда могу служить самой себе. Итак, мы… изменили наши планы. Должна сказать, ее план мне нравится больше.

Через открытую балконную дверь Софрония слышит, как об пол разбивается бокал вина, но кажется, что звук идет из далекого мира.

– Что, ввергнуть нас в войну? План тот же, – говорит Софрония, но что-то не так. Она чувствует это внизу живота.