– Нет, – отвечает Софрония. У них мало времени, а ей так много нужно ему рассказать. – Хотя твоя мать пыталась влить его мне в рот.

Леопольд выглядит сбитым с толку.

– Что-что сделала моя мать?

К ее губам поднимается желание солгать. Это такая естественная привычка, и она знает, что могла бы сочинить для него историю, которая переложила бы всю вину на Евгению, а свои руки она сохранила бы в чистоте. Но сейчас ему нужна правда, а Софрония так устала от лжи.

– Твоя мать сговорилась с королем Чезаре, они хотели обанкротить Темарин и истощить его военную казну, чтобы Селлария могла легко его завоевать. Она работает против Темарина с тех пор, как ты взошел на трон, а может быть, и дольше.

– Нет, – хмурится Леопольд. – Нет, она бы этого не сделала.

– Она хотела и сделала, – говорит Софрония, прежде чем перевести дух. – Я знаю, потому что должна была сделать нечто подобное.

Выражение лица Леопольда становится еще более растерянным, хотя теперь он выглядит еще более настороженным.

– Ты… что? – спрашивает он.

Софрония закусывает губу.

– Это длинная история, Лео, и, когда ты услышишь ее до конца, я перестану тебе нравиться, но мне нужно, чтобы ты послушал.

Софрония отчаянно желает, чтобы у нее были свободны руки, хотя бы для того, чтобы она могла их теребить. Вместо этого она оглядывает комнату, рассматривая старинные картины на стенах, стол для завтрака с его выглаженной белой скатертью, потрескивающий огонь в камине – она смотрит куда угодно, только не на Леопольда, но в конце концов переводит взгляд на него и глубоко вздыхает.

– Моей матери никогда не суждено было стать императрицей, – начинает она. – Наверняка ты слышал о ней достаточно и уже знаешь это. Она пробилась на трон, а потом решила, что этого недостаточно, что Бессемии недостаточно. Поэтому, когда она родила Беатрис, Дафну и меня, когда умер мой отец, она разработала план восстановления Бессемийской Империи. Вот поэтому мы и были обручены. Это касается и нас с тобой, и моих сестер. Она начала строить заговоры и планировать захват всего континента, используя нас в качестве своих пешек, посланных в Темарин, Селларию и Фрив, чтобы уничтожить их.

Леопольд выпрямляется.

– Она послала тебя сюда… убить меня?

– Нет, – быстро отвечает Софрония. – Нет, конечно нет. Это было бы слишком просто. Ее вина была бы очевидна, а ей не нужны беспорядки, – она делает паузу, глубоко вздыхая. – Нет, она послала меня сюда, чтобы разрушить вашу страну, чтобы побудить тебя вступить в войну с Селларией, которая ослабит обе стороны, и она могла завоевать их сама.