Ноздри императрицы раздуваются, но, не говоря ни слова, она поворачивается и начинает идти вперед по тропинке, не оставляя Беатрис и Паскаль иного выбора, кроме как следовать за ней. Беатрис замечает, что стражники не двигаются и остаются там, где стояли.

Императрица хочет уединения, думает Беатрис, наблюдая за спиной своей матери. Хотя и не знает, хочет ли мать уберечь чужие любопытные уши от их частного разговора или же отвести посторонние глаза от чего-то куда более зловещего. Уже не раз императрица приводила Беатрис и ее сестер в какой-нибудь укромный уголок, чтобы преподать им тот или иной урок. Однажды в этом самом саду на Беатрис, Дафну и Софронию внезапно напали пятеро человек, в результате чего Софрония получила перелом руки, а Беатрис – ребра. Только Дафна осталась невредимой, и то потому, что она была единственной из них, кто не забыл взять с собой кинжал.

Но если императрица надеется проделать то же самое, она будет разочарована. Беатрис хорошо усвоила урок и всегда носит не один, а два кинжала – один на предплечье, другой на бедре. Она убедилась, что Паскаль тоже вооружен и прячет в сапоге кинжал, но она сомневается, что он владеет им с каким-то особым мастерством.

Пройдя еще немного, императрица резко останавливается и поворачивается к ним лицом. Она лезет в карман своей юбки, и Беатрис напрягается – возможно, мать узнала, что они замышляют, и решила убить их прежде, чем они смогут убить ее. Когда императрица вытаскивает вовсе не оружие, а письмо, Беатрис вздыхает.

– Король Николо ответил на твое письмо, – говорит она, передавая его Беатрис.

Печать уже сломана, что ничуть не удивляет Беатрис, хотя и выводит ее из себя. Она может только представить, что Николо там понаписал, и она надеется, что он не упомянул ничего лишнего. Если ее мать узнает о предложении Николо сделать Беатрис своей королевой, жизнь Паскаля окажется в опасности. Узнай мать, что брак Беатрис с Николо вполне возможен, она, конечно, сочла бы это решением всех своих проблем.

– Он очень на тебя зол, – говорит ей мать, и Беатрис снова испытывает облегчение.

– Как всегда, – лжет Беатрис, не делая попыток взглянуть на текст письма. Это может подождать, пока у нее не появится возможность остаться в одиночестве. К тому же матери не следует думать, что ее сильно волнует его ответ. – Думаю, ты позвала нас не только за этим. Письмо не требует такой уединенной обстановки, да и самой встречи.

Ноздри императрицы снова раздуваются, и ее глаза мечутся между Беатрис и Паскалем.

– Да, – говорит она. – Я хотела сообщить вам, что жизнь Дафны в опасности.