Урок прерван, но звезды делают ее еще беспокойнее, чем обычно, и Беатрис спускается в темницу, используя пузырек звездной пыли, который она прихватила среди вещей у Найджелуса, чтобы стать невидимой. Звездная пыль не слишком сильна, и эффект длится всего несколько минут, но этого времени достаточно, чтобы она прошла по коридорам и лестницам и в конце концов оказалась в подземелье.

Камера Жизеллы находится в отдельном крыле подземелья, предназначенном для иностранных высокопоставленных лиц. Но прежде чем направиться туда, Беатрис идет по главному тюремному блоку, наполовину заполненному обычными заключенными. Когда она проходит мимо, они смотрят на нее, но ничего не говорят.

Она находит Эмброуза в последней камере. Он одет в драные лохмотья, его лицо все в грязи, но на нем нет следов насилия. Она выдыхает, останавливаясь перед решеткой и прислоняясь к ней. Когда он поднимает глаза и видит ее, то вскакивает на ноги.

– Триз, – тихо говорит он, понимая, что заключенные в соседних камерах могут подслушивать.

– Эмброуз, – отвечает она. – С тобой все в порядке? Тебе было больно?

– Я в порядке, – уверяет он ее. – Я как раз успел оставить твое письмо в «Алом лепестке». Они обещали, что отправят его со своей почтой.

– «Алый лепесток»? – спрашивает она, нахмурившись. – Бордель?

При этом слове щеки Эмброуза покрываются румянцем, заметным даже при тусклом освещении.

– Я навещал мать Виоли так часто, как только мог, – объясняет он. – Как Паскаль? – спрашивает он.

– Волнуется, но старается казаться храбрым, – говорит она. – Я думала о том, чтобы взять его с собой, но не уверена, что он справится.

– Нет, – говорит Эмброуз, морщась. – Я не хочу, чтобы он видел меня таким.

– Мне понадобится несколько дней, – говорит ему Беатрис. – Но я вытащу тебя отсюда, клянусь.

Она подумывает о том, чтобы пойти против призыва Найджелуса к осторожности и терпению и пробраться к ближайшему окну, чтобы пожелать Эмброузу свободы, но она знает, что это только ухудшит ситуацию для всех них. Если ее мать узнает, что Эмброуз работает с ней и, более того, что Беатрис – эмпирей, то паутина, в которой они запутались, станет еще опаснее. И потом, непонятно, где вообще Эмброуз теперь мог бы оставаться в безопасности. Она говорит себе, что подземелье – это, как ни парадоксально, сейчас самое безопасное для него место.

– Я и не сомневался, что ты это сделаешь, – говорит Эмброуз, и от уверенности в его голосе у Беатрис сжимается сердце.

– Я не думаю, что моя мать знает о связи между тобой и Паскалем, хотя я не могу быть уверена, – говорит она ему. – Но она правда верит, что ты в сговоре с Виоли. Я думаю, что она будет тебя допрашивать.