Внезапно Дафна поворачивается к ней, распахнув глаза и приоткрыв рот. Она смотрит на Виоли, на то, как ее ведут к стулу в центре комнаты.

– Софи! – кричит Дафна и в одно мгновение проносится мимо Байра, мимо короля и, не обращая внимания на стражу, обвивает руками шею Виоли, крепко прижимая ее к себе. – О Софи, ты жива!

Виоли замирает. Она пытается сообразить, что к чему, и этого времени Дафне хватает, чтобы прошептать ей на ухо несколько слов:

– Просто соглашайся, это единственный способ.

Тело Виоли двигается прежде, чем ее разум успевает осознать, что происходит, и она наклоняется в объятия Дафны.

– Принцесса Дафна, – вмешивается король Варфоломей, когда стражники не слишком нежно вытаскивают Виоли из рук сопротивляющейся Дафны. – Что все это значит?

Виоли смотрит на Дафну. Она ждет объяснений не меньше, чем все остальные присутствующие, хотя уже начинает понимать план Дафны. Виоли похожа на Софронию, и это сходство, видимо, было одной из причин, почему императрица выбрала именно ее. Сходство, из-за которого даже Беатрис однажды приняла Виоли за свою сестру. И никто во Фриве никогда не видел Софронию, никто, кроме… Глаза Виоли встречаются с глазами Леопольда, и он коротко ей кивает. Она понимает, что он тоже в этом замешан.

– Я… я не могу объяснить, – говорит Дафна, качая головой и крепко сжимая руку Виоли. Теперь по ее щекам текут слезы – неплохой ход, признает Виоли. У нее самой всегда были проблемы с тем, чтобы расплакаться по щелчку пальцев, но у Дафны это отлично получается. Если бы Виоли не знала, она бы поклялась, что слезы настоящие.

– Но это моя сестра, это Софи – королева Софрония из Темарина. Все говорили, что она мертва, но она здесь.

– Это невозможно, – говорит король Варфоломей, хотя его голос теперь звучит мягче. – Каждый отчет, который мы получили…

– Меня не волнуют отчеты! – восклицает Дафна. – Неужели вы думаете, что я не узнаю свою собственную сестру, когда она стоит прямо передо мной? Говорю вам, это Софрония Фредерика Солунэ, принцесса Бессемии и королева Темарина.

– Это правда, – слышит Виоли свой собственный голос. У нее всегда хорошо получалось выходить сухой из воды, и она позволяет этому инстинкту взять верх, придумывая историю, которая не противоречила бы всему, что успело произойти. – Мы прибыли во дворец, чтобы я могла обратиться за помощью к моей сестре, но прежде чем я смогла добраться до нее, она уехала. Я не знала, кому еще могу доверять, и…

Она замолкает и переводит взгляд на Леопольда, который уже проталкивается сквозь толпу. Если ей суждено быть Софронией, значит, Леопольд должен стать самим собой.