Я ускоряю шаг. Мне нужны ответы. Мне нужно добраться до дворца, найти кого-то, кто сможет мне рассказать, что случилось. Где Тарг? И Рох? Не сомневаюсь, что она тоже была в этом замешана. И Фэрейн… конечно же, она цела. Она человек, не трольд. Ва-джор не должен на нее повлиять.

Я перехожу на бег. Игнорируя крики Лур и Парх за спиной, я мчусь вверх по улице ко дворцу. Перед моими глазами проплывают чужие лица, когда незнакомцы пытаются меня перехватить, тянут ко мне свои цепкие руки. Я уклоняюсь от всех, ни разу не сбившись с шага, пока не приближаюсь к дворцовым воротам.

– Открывайте! – кричу я, хватаясь за решетку и гремя ею. – Откройте и впустите своего короля!

Никто не отвечает. Но меня не задержать. Секундное дело – залезть вверх по прутьям решетки, перебраться через навершия и спрыгнуть во двор на той стороне. Здесь тоже фигуры, окутанные ва-джором, кто-то стоит с поднятыми в ужасе руками, другие – на коленях, склонив голову в молитвенной позе, как будто принимая свою судьбу. Или предвкушая ее.

Зарычав, я поднимаюсь по парадным ступеням к дворцовой двери. Она плотно закрыта, но гремит в своей раме, когда я молочу по ней обоими кулаками.

– Откройте! – реву я. – Откройте своему королю! Открывайте же, я говорю! – Мой голос эхом разносится по двору и растворяется в жуткой тишине. Я разворачиваюсь, смотрю вверх, на стены и укрепления вокруг меня, подмечаю все признаки разрушений и обвалов, свидетельство последних толчков. Мои глаза неизбежно поднимаются выше в поисках балкона Фэрейн, который прежде выходил на этот двор. Его нет.

– Фэрейн, – шепчу я.

Вихрем развернувшись, я вновь колочу по двери, все мои слова тонут в реве. Пять, шесть, девять раз я бью по этому тяжелому камню. Но когда я поднимаю руки для десятого удара, дверь внезапно широко распахивается. Я обнаруживаю, что стою на пороге собственного дома и гляжу в лицо незнакомца. Это мужчина-трольд, постаревший, но все еще по-воински широкоплечий. Его лицо изрезано глубокими морщинами и испещрено шрамами, один глаз затуманен слепотой.

– Кто ты? – вопрошаю я.

Он медленно моргает, глядя на меня.

– Фор, сын Гавра, – говорит он, низко грохоча. – Правитель Мифанара готов тебя принять.

Кровь моя стынет. И вновь мне кажется, будто я угодил в сон. Неуклюжими шагами спящего я следую за незнакомцем в темный парадный зал. Не горит ни один лорст, кроме того, что чужак несет в своей руке. Его сияние выхватывает лица трольдов, обращенные в камень. Моих трольдов. Моих придворных, моих слуг, моих друзей. Все в ловушке ва-джора, неподвижные, но все еще живые.