Открывается дверь.

В проем льется слепящий свет, пронзающий мои глазные яблоки и пробивающий череп. Я охаю и изворачиваюсь в своих цепях. В дверях кто-то стоит. Я узнаю его, еще прежде, чем проясняется мое потрясенное зрение. Это может быть только Фор. Кто же еще? Настоящий ли он или просто иллюзия, сотворенная моим измученным мозгом, – я гадать не могу и не буду. Я только знаю, что он здесь, держит в руке камень лорста. Смотрит на меня так, будто никогда прежде не видел. Будто я некая темная тварь, выползшая со дна преисподней.

– Боги, Фэрейн, – наконец выдыхает он. – Что он с тобой сделал?

Звук его голоса задевает меня за живое. В этот миг я понимаю, что все взаправду. Он в самом деле здесь. Вернулся ко мне, ответив на все мои самые отчаянные молитвы. Да будут прокляты боги за то, что прислушались.

Медленно повернувшись и скрежеща цепями, я поднимаю свою тяжелую голову и гляжу на него сквозь завесу спутанных волос. Выражение его лица… он не смотрел на меня так с нашей брачной ночи. С того кошмарного момента, когда все, что он вроде бы знал о своей невесте, оказалось ложью. Когда он обнаружил самозванку, лежащую рядом с ним в его постели.

Я этого заслуживаю. Этого ужаса, этого потрясения. Я не та, кем он позволил себе меня считать – непорочной принцессой, правдивой и верной женой. Нет. Я чудовище. Убийца. Заслоненная останками своих жертв.

Не знаю, как долго мы остаемся в этом состоянии напряженной тишины, глядя друг на друга. Я не могу найти сил заговорить. Я ничего не могу, только упиваться видом, которого так жаждала. Боги небесные, ну почему же он должен быть таким красивым? Он снял броню, на нем только свободная черная нижняя рубаха, шнуровка развязана, поэтому его вздымающаяся и могучая грудь открыта. Тяготы войны читаются на его лице, но ничто не может изменить великолепия его тела. Даже сейчас, скованная цепями, измотанная, заполненная презрением к себе, я все равно ощущаю, как сердце подпрыгивает, а по венам разливается тепло от одного лишь взгляда на него.

Он входит в комнату. Рука, которой он держит камень лорста, дрожит, озаряя колеблющимся бледным светом всю мою камеру, кроме самых темных ее углов. Он один; спасибо хотя бы за это. Я бы не выдержала встречи с ним при свидетелях. Его глаза медленно скользят вниз по моему растянутому телу, подмечая необычные прорехи и разрезы в моем платье, все те места, через которые прорывались кристаллы джора. Теперь кристаллов уже нет, сквозь дыры в моем одеянии виднеется лишь голая плоть. Плоть, покрытая кровью, пылью, грязью и сором, – едва ли соблазнительное зрелище. Наверное, это мое бредовое отчаяние пытается убедить меня в том, что в глубине его глаз на миг вспыхивает влечение.