Мои сухие губы приоткрываются.

– Хэйл? – болезненно хриплю я. – Она?..

Тени, отбрасываемые лорстом, гуще окутывают его глаза.

– Жива.

Я выдыхаю, роняя подбородок на грудь. По крайней мере, эта смерть не на моей совести.

Фор делает быстрый шаг вперед, хватает меня за подбородок и заставляет посмотреть на него. Его глаза горят, пылают опасным огнем. Если бы я не знала наверняка, то назвала бы это страстью. Но я знаю. Это не страсть. Это ненависть. И ужас.

– У меня нет никакой защиты от тебя, – говорит он. – Лишь твоя смерть.

Мое сердце запрыгивает в горло, больно стучит.

– Сул говорит, что только так я смогу освободиться от твоих чар. Он говорит, что я должен тебя убить. Собственными руками. Либо так, либо ты будешь преследовать меня даже с того света.

Его рука сдвигается с моего подбородка, скользит по щеке к основанию черепа, пальцы путаются в волосах. В моей крови воюют страх и желание. Когда его взгляд опускается на мои губы, у меня перехватывает дыхание.

– Боюсь, даже так ты станешь меня преследовать, – рычит он. – Пока не погаснет последний лорст. Когда последний камень выдавит прощальный вздох из моих легких, ты будешь со мной, эти твои странные глаза будут завлекать меня даже в смерти. Заставят меня забыть, кто я. Заставят забыть, чем я обязан тем трольдам, что вверили себя моим заботам. Заставят забыть все, кроме того, как сильно ты мне нужна. Вся ты.

Его лицо опускается к моему, губы зависают в этом крохотном расстоянии между нами. Я вдыхаю его воздух. Это жизнь для меня. Скованная, я не могу ни шевельнуться, чтобы коснуться его, ни сбежать от него. Я поймана в этом мгновении томления, страсти и стыда.

– Скажи мне, что я все неправильно понял, – шепчет он. – Скажи, что ты никогда не меняла мои чувства. Скажи, что все, что есть между нами, – настоящее.

Как я могу? Я сама себе не верю. Я никак не могу попросить его поверить мне. Только не снова.

– Тебе стоит убить меня, Фор. – Я выдыхаю эти слова в его губы. – Тебе стоит убить меня за то, что я сделала. Убей меня – и будь свободен.

Он резко отстраняется. Его бледные глаза шарят по моему лицу, как будто пытаясь заглянуть под маску, рассмотреть секрет, спрятанный в моей душе. То, что он видит, порождает мучения. Отворачиваясь, он выдергивает руку из моих волос, оставляя на моей шее холодную пустоту. Отойдя на несколько шагов назад, он вновь встает ко мне спиной.

– Я бы никогда не смог убить тебя, Фэрейн, – говорит он наконец. – Убить тебя – значит убить самого себя. Я не заслуживаю такой милости. Поэтому я буду жить дальше. И делать то, что могу для остатков моего народа. А значит, ты тоже должна жить. – Он приглаживает волосы обеими руками, делает долгий вдох. Медленно выдохнув, он расправляет плечи и вновь поворачивается ко мне лицом. В это мгновение он похож на мужчину, вошедшего в джор, – таким жестким и неподвижным стало его лицо. – Я отдам распоряжения о твоем отбытии. Тебе нельзя оставаться здесь, а я не могу тебя убить. Поэтому ты должна уехать. Пока все не будет готово, ты останешься в этой комнате. Ради собственной безопасности. И ради моей. – Его глаза обводят цепи над моей головой, выражение лица – задумчивое. Но он не смеет меня освободить. Не после всего, что я сделала. Вместо того он спрашивает: – Они позаботились о твоих потребностях?