– Магия покинет семью.

Валентине явно был неприятен этот разговор, поэтому Федор решил его продолжить:

– Может, именно поэтому ведьм осталось так немного?

Метнув на него сердитый взгляд, она вздернула подбородок и сухо ответила:

– С нами этого не случится!

– Кто знает… – позволил себе толику злорадства Федор. – Все когда-то кончается.

– Но не в этот раз, – отрезала Валентина. – Энджи родит девочку, я стану могущественной ведьмой и буду жить вечно, так что нашему роду ничего не грозит.

Глаза старухи загорелись хищным огнем, спина выпрямилась, в горделивой осанке появились царственность и величие будущей великой и ужасной ведьмы всех времен и народов. Федору стало не по себе.

«Не приведи господи до этого дожить», – промелькнуло у него в голове.

Вздрогнув, Валентина оторвалась от своих амбициозных мечтаний и обратила наконец внимание на застывшего в почтительном ужасе холопа.

– Ты еще здесь? – произнесла она, глядя на Федора так, как смотрят на клопов или тараканов. – Езжай и делай то, что я тебе сказала. Завтра я жду тебя с источником силы.

– А это вредно для Энджи и малыша? – решился он все же спросить, показывая госпоже пузырек с таинственным эликсиром.

Валентина пожала плечами:

– Кто знает? Да и какая разница.

Покинув злобную старуху, Федор не смог сразу вернуться к семье. Нужно было справиться с разбушевавшимися эмоциями и привести мысли в порядок. Съехав с дороги на заросшую кустарником поляну, он распряг лошадь и, пустив довольную кобылу на выпас, растянулся на сене. Снова и снова прокручивая состоявшийся разговор, он пытался понять, что же ему делать дальше.

Ситуация казалась безвыходной. Старуха, связав Ксению с собой, лишила его выбора и тем самым сделала своим послушным рабом. Любое неповиновение вело к смерти жены – матери его сына. Вольная до сих пор душа, не привыкшая подчиняться чьим-либо прихотям или приказам, стонала от бессильной ярости. Катаясь в отчаянье по телеге и глотая злые слезы, Федор хотел разорвать Валентину в клочья. Если бы речь шла о его жизни, он, не задумываясь, растерзал бы эту жабу, избавив Энджи от происков коварной и бессердечной матери. И плевать, что ему пришлось бы нарушить данное ей слово. Главное, что девчонка осталась бы жива и здорова. Ее же проклятья он с радостью бы потом слушал в аду хоть до второго пришествия. Но Ксения… Его добрая, светлая девочка, готовая отдать последнюю рубашку любому, кто в этом нуждается. Чем она заслужила такую участь? Венчаясь, он дал клятву, что будет беречь и защищать ее, пока смерть не разлучит их. Значит, время пришло.