Он неотрывно смотрел на меня и, кажется, даже не моргал, ну, хоть красные глаза не включал, и на том спасибо. 

— Если бы ты приехал ко мне в гости, я бы тебя ничем, кроме пиццы, угостить бы не смогла. Ну, или крылышки куриные заказала бы. Или суши. Тебе бы вряд ли понравилось, конечно. Хотя, кто знает? У вас с продуктами напряжёнка, наверное? Хватает, что выращиваете-заготавливаете? Или всё-таки в деревню наведываетесь? За той же солью. И, если спички не отвергаете, значит, всё-таки цивилизация вас медленно порабощает...  

Я ела, болтала и не могла заткнуться. Конечно, на нервной почве. Но молча играть в гляделки с моим угрюмым сотрапезником, который сам ни кусочка не съел, было как-то неуютно. А, может, не ест он потому, что с врагами-чужаками делить ужин — страшный грех? Или репа отравой намазана?  

— А какие-нибудь сельскохозяйственные орудия вы используете? Или всё магией? Шьёте и готовите тоже магией? 

— Как твоё имя? — спросил вдруг он. 

Я даже вздрогнула от неожиданности и пролила на себя остатки молока. 

— Рита. Маргарита. 

— Маргарита, — повторил Поль, то есть Полкан, и кивнул как будто каким-то своим мыслям.  

— А ты, значит, Полкан? Приятно познакомиться, — усмехнулась я и, чувствуя себя полной идиоткой, протянула ему руку то ли для рукопожатия, то ли для поцелуя. 

За разговором, который по большей части, конечно, был моим монологом, я даже забыла, что рука у меня саднит, кожа с ладони сорвана, и любое воздействие на неё будет довольно болезненным. Впрочем, я не особенно рассчитывала, что он к моей руке прикоснётся. 

Но горячие пальцы коснулись моей ладони, я невольно поморщилась, а Полкан нахмурился и констатировал: 

— Тебе больно. 

Он легонько погладил мою ладонь, затем запястье. Я растерялась. Он что, заигрывает? В таких обстоятельствах? После отповеди его соплеменников? Но вдруг почувствовала, что его ладонь очень горячая — почти нестерпимо, а так как я не отрывала глаз от его лица, то заметила и красноватый отблеск на карей радужке. Боль в руке прошла, как по волшебству. Ну то есть по волшебству и прошла. Полкан отстранился. Я недоверчиво уставилась на затягивающиеся ссадины. Через мгновение моя ладонь была чиста. 

— Круто, — только и смогла проговорить я и запоздало добавила: — Спасибо.

— Ты ещё чувствуешь боль, — сурово сказал мой неожиданный лекарь, как будто я специально покалечила себя, чтобы получить больничный. — Я помогу, — и он безошибочно протянул руку к моей больной ноге.    

Его горячая ладонь на моём бедре — последнее, что бы мне хотелось чувствовать при данных обстоятельствах. И именно то, чего бы мне очень хотелось ощущать в нормальной обстановке. Мы были так близко друг от друга. Я только сейчас осознала, что мы вдвоём, здесь, в этом зловещем, но и немного романтическом полумраке. Я не удержалась и, Полкан прижигал своей горячей ладонью моё бедро, погладила его по голове, по жёстким волосам, легонько, едва касаясь.