Я не могу назвать свой сексуальный опыт таким уж скромным, но так откровенно меня не ласкал никто и никогда, он читал моё тело и, кажется, знал, где именно нужно коснуться, чтобы удовольствие прошивало меня особенно сильно. Я тоже хотела изучить каждый его изгиб, каждую клеточку, но он позволял мне только принимать ласку. Я готова была кричать и умолять, чтобы он перестал меня мучить и, наконец, взял. Присвоил… Другим, более грубым словом это действо, похожее на какой-то обряд полного единения, назвать было нельзя. Это был не секс, а нечто сакральное, недоступное никому, кроме нас двоих. Невозможное нигде и ни с кем больше. 

Его вела природа, и мои опыт и умения были не нужны. В этом было и что-то животное, и что-то щемяще нежное. Мы были одним целым, единым организмом, словно одним существом. Мир мог перестать существовать, земля могла остановиться и взорваться, я бы не расстроилась, я бы даже не заметила. Всё самое важное и великое, что могло произойти в моей жизни — уже произошло. И это было слишком хорошо, чтобы быть правдой. Это было слишком настоящим, чтобы происходить со мной… 

Этот миг разделил мою жизнь на «до» и «теперь». И всё, что было до, перестало иметь значение. Теперь для меня существовал только Полкан. И каким-то непостижимым образом я знала, что он ощущает то же самое.

10. Дети великой Матери

10. Дети великой Матери

Когда я открыла глаза, то с восторгом обнаружила, что всё ещё лежу в объятиях Полкана, что он укрыл нас своей рубахой и ласково перебирает мои волосы, что всё это мне не приснилось. Конечно, я бы предпочла, чтобы мы лежали в мягкой кровати, а не на земляном полу, и чтобы я могла рассмотреть его лицо при свете ночника, а не тусклого факела. И чтобы жить мне оставалось больше, чем несколько часов. Но наваждение пропало, и я прекрасно помнила, кто мы и в каком я положении. 

— Ты побудешь со мной до утра? — спросила я. 

Полкан не ответил, только крепче прижал меня к себе. 

— Я понимаю, что ты не обязан, но, наверное, одна я сойду с ума от страха, — представить, что сейчас он уйдёт и в следующий раз я его увижу, наверное, уже из огня, было невыносимо. Хотя о предстоящей казни я думала довольно отстранённо. 

— У тебя нет страха, я его забрал себе, — спокойно проговорил Полкан. — Как всю твою боль. 

Я поверила сразу и даже не удивилась. Если он так легко вылечил мои ушибы и ссадины, почему бы и не контролировать эмоции? Что же они ещё умеют? И почему с такими способностями сидят на острове, питаясь репой, когда могли бы захватить власть над миром? Но меня беспокоило совсем не это.