Где-то рядом с лагерем начинались пустые земли — те самые, по которым я брела почти пять лет назад. Сбежав из комплекса, не зная, смогу ли добыть еду и воду, подпитываемая магией, я две с половиной недели шла пешком по этим землям. Мне повезло — стояло лето. Ручьи и реки щедро делились со мной не только пресной водой, но и рыбой, которую я, после трёх дней неудач, наконец сумела поймать. Приготовить её, благодаря дару, не составило труда, хотя первое время я поджаривала всё до состояния угля. А потом, когда я уже не верила, что выберусь, я наткнулась на самого зловредного старикашку, какого только знала эта планета.

И на его единственного ученика — такого же отверженного, как и мой мастер.

— Как вы здесь оказались? — спросила я глупейший, на мой взгляд, вопрос, но Райлен, кажется, понял, что я имела в виду.

— Мне тоже снился кошмар… — Он всё это время не отводил от меня пристального взгляда, словно видел, чувствовал, что я испытываю. — Будто я горю заживо. Я чувствовал чудовищную боль, но не видел ни единого ожога. А ещё я словно знал, насколько тебе плохо.

Моё сердце пропустило удар, и я не сдержала тихого, взволнованного выдоха, когда поняла, о чём он говорит. Он ведь и в детстве, в лаборатории, всегда знал, когда мне было плохо, и дрался с землянами, как безумный.

— Женщина, которую вы искали, из вашего детства…

— Нет! — В голосе Райлена неожиданно вспыхнула злоба — такой я не слышала от него никогда. — Я очень ценю тебя, Элла. Ты знаешь, что я дорожу тобой и что желаю тебя. Но даже тебе я не позволю притворяться, будто ты имеешь отношение к моему прошлому. Я не помню эту часть своей жизни. И не хочу помнить. Она меня не интересует.

Почему эти слова всё ещё ранят меня?

— Я не позволю никому пользоваться потерей моей памяти. Ты понятия не имеешь, сколько мошенников я повстречал. Ради своего блага и ради блага своей семьи — не делай этого. Я предупреждаю тебя только один раз.

Я была настолько растеряна от его резкой, острой реакции, что ничего не сказала, позволяя ему уйти — злому, раздражённому.

Значит, он не хочет помнить? Ему неинтересны те, кто остались в прошлом? Казалось бы, я давно отпустила Рея, но сейчас, когда он впервые произнёс вслух, что его не волнуют те, кого он забыл, во мне с тихой, мучительной болью погибли последние надежды.

Прощай, мой друг. Не очень-то и хотелось.

Я ведь и так не была уверена, стоит ли рассказывать ему правду. Он слишком изменился. Слишком много боли, слишком много непонимания между нами. Слишком много людей рядом с ним, готовых на всё, лишь бы быть с ним, а он этого даже не замечает.