- Привет, Джим. Ты и тут решил выделиться? Прибыл вместе с кроватью? Подожди, я крючки сниму. Когда нам сюда нары спускали, я зацепиться хотел, так они, суки, подняли меня на десяток локтей, а потом током шарахнули. Сила тока маленькая, но напряжение – несколько тысяч вольт, не меньше. Отлепился как миленький, едва ноги не переломал. У тебя тоже яблоко. Будешь? Тогда я съем. Хорошее. Третье уже, но я бы и десятком не обошелся. Я очень яблоки люблю. Да подожди ты пару минут, дай хоть ремни снять. Черт. Вот ведь притянули, чисто как буйного какого. Ты, часом, не свихнулся там приятель?

Джим проводил взглядом уплывающие вверх чалки, с трудом сел. Вместе с реанимационными носилками он находился в каменном мешке размером два десятка на два десятка шагов. На высоте не меньше чем в три человеческих роста из стены торчал заваренный толстой решеткой огрызок чугунной трубы, из которой сочилась вода. Она падала в каменный желоб, который, углубляясь, тянулся до следующего угла камеры, где и исчезал в дыре диаметром не более десятка дюймов. Похоже, этот желоб одновременно служил и отхожим местом. Прямо перед Джимом стояли два деревянных топчана. На одном из них сидел, доедая яблоко Джима, Малин. На другом лежал, жмурясь, улыбаясь и напевая что-то, Элфрик. Джим посмотрел на себя. И он, и гном, и гоблин – все были одеты в одно и то же, в темно-синие шелковые пижамы. Правда, на гноме и особенно на гоблине – рукава и штанины были основательно подвернуты. На том же, что торчало из-под пижам явственно выделялись следы побоев.

- Жизнь такая штука, приятель, - обсосал оставшийся от яблока черенок Малин. – Если она тебя приподняла над своей поверхностью, то жди, что обязательно опустит. И чем выше ты поднялся, тем больнее тебя приложит. Ты можешь спросить меня, как же тогда не прикладывает сильных мира сего? Богатых, успешных, удачливых? Да все просто. У них поверхность повыше нашей. Тебе кажется, что их подняло, что им подфартило, а для них это обыденность, скука, суета, повседневность. Поэтому если и их приложит, то приложит… в облаках. А нас – в дерьмо. Потому что мы из дерьма и есть.

- Не согласен, - сказал Джим.

- Понимаю, - кивнул Малин. – Только согласия-то как раз и не требуется.

- Не слишком ли часто нас прикладывает? – спросил Джим.

- Да как тебе сказать, - задумался Малин, осторожно ощупывая бланш под глазом, - вообще-то зачастило. Третий раз подряд. Из них второй – в полном составе. Я даже думаю, что это намек.

- На что? – поинтересовался Джим. – На то, что лезем не в свое дело? Или на неудачный подбор персонала?