Эбба кивнула им, затем дернула головой в сторону ратуши. Мерритт сделал вдох, набираясь храбрости, и пошел за ней к стене. Они встали на достаточном удалении от дверей, чтобы не опасаться любопытных ушей.

– Спасибо. – Это слово стало облаком в неподвижном ночном воздухе.

Она дергала кайму своего плаща, совсем как Хюльда теребила края шали. Она смотрела куда угодно, но не на него, пытаясь собраться с мыслями, – она всегда так делала, когда обсуждала неудобную тему. Это вызвало странное чувство ностальгии.

Он ждал.

– Я не думала, что когда-нибудь снова тебя увижу, – сказала она наконец.

Он кивнул:

– Осмелюсь предположить, так ты и планировала.

Она поджала губы.

Мерритт прислонился к каменной стене, несмотря на то, что она была ледяная.

– Почему ты ушла? Ни слова, ни письма… Если ты его и оставила, то я не нашел…

– Не было письма, – прошептала она.

– Твои родители сказали только, что ты уехала учиться. Даже не сказали куда, – как будто они разделяли желание его отца избавиться от него.

Она сглотнула.

– В Оберлин, – ее голос звучал не громче падающего на землю листа. – В Оберлинский колледж.

Он бы мог ее найти, если бы знал это. Может, и к лучшему, что не знал. Он рылся в голове, подбирая слова.

– Это… хорошо. Ты всегда хотела получить образование.

Эбба подняла подбородок, но все еще не смотрела ему в глаза. Свет, падающий из окон, отразился в слезах на ее ресницах.

Он хотел было протянуть к ней руку, но удержал ее в кармане.

– Эбба…

– Я ушла, потому что мне было стыдно, – в ее голос просочились слезы, – потому что не знала, как еще это сделать.