Криденс замолчал, внимательно глядя на меня.

– До тебя хоть что-нибудь из того, что я сказал, дошло? Говори.

Давление на горло ослабло, и я прохрипел:

– Пусти.

– Значит, не дошло, – сказал Криденс и вздохнул. – Мой отец говорил, что лучше всего волшебник понимает через боль. Увы, мне запретили делать тебе больно, но ты можешь и сам, верно?

В моей руке вдруг оказался один из ритуальных кинжалов. Я смотрел, как его лезвие прижимается к ладони моей другой руки, как на снег капает кровь, окрашивая его розовым.

– Твой отец был больным!

– Много ты понимаешь. Он научил меня выживать. Ты можешь дерзить куратору – да кому угодно, кроме, пожалуй, принца: ты же ученик Повелительницы, тебе это позволено. Но это ж додуматься надо – кусать руку, которая тебя кормит!

Я посмотрел на Криденса, и в голове всплыла та зеркалка, то есть то заклинание, которое позволило мне отразить его печать подчинения. Несложное колдовство, стоило представить его схему и добавить намерение, как Криденса вздернуло над землей, а рука снова стала меня слушаться. Я наклонился и прижал снег к ране.

– Спасибо за лекцию, но мое благополучие – не твоя забота, Виета. Я понимаю, что королева приказала следить за мной, но уверен, будет лучше, если мы не станем попадаться друг другу на глаза эту неделю. Я не хочу видеть тебя ни во время пробежки, ни на тренировках. Ты очень меня этим обяжешь. Хорошего дня.

Так я и оставил его висеть – наверняка же спустится, заклинание точно ослабнет на расстоянии. А сам вернулся в особняк. Пробежка была безнадежно испорчена.

– Ваша рука, господин, – тут же захлопотал надо мной Ори.

– Поцарапался. Королева еще здесь?

– Нет, господин, миледи отбыла вместе с господином Раймондом на рассвете.

То есть часа два назад. Я посмотрел: дверь в комнату Рая исчезла. Как и сама комната, как я позже сумел убедиться.

– Понятно.

– В столовой накрывают завтрак, господин. Лорд Виета…

– А я не могу поесть здесь? – перебил я. Видеть высокомерную мину Криденса не хотелось.

– …уже позавтракал. Конечно, господин, как пожелаете.

– А? Нет, тогда не надо. Пусть накрывают в столовой. И насчет кареты, Ори, распорядись к полудню, хорошо?