И руку ее поцеловал, не поднимая взгляда. Только привычно отметил, что Элизабет сменила духи: ни следа розовой сладости, теперь только горечь миндаля. Дорогой, даже драгоценный аромат, учитывая, что миндаль к нам привозили с Большой земли – контрабандой, естественно.

А когда выпрямился, не смог произнести ни слова.

На Элизабет было платье цвета мяты – холодный, глубокий оттенок, который принцессе чрезвычайно шел. Раньше кожа Элизабет казалась мне серой, глаза – тусклыми, а волосы – мышиными. И сама она – пресной. Ей не шел белый – приличный цвет для дам на Острове. Зеленый же носили крестьянки на южной границе. Грязно-зеленый, не ментоловый. Травянистый. Этот краситель был дешев.

Сейчас глаза принцессы сияли, кожа казалась молочно-лунной, а у волос появился цвет – черный, светлее, чем у Шериады, но все же.

– Вы прекрасно выглядите, Ваше Высочество, – сказал я впервые совершенно искренне.

Она улыбнулась, и в ее глазах я увидел тот самый огонь, который так боялся увидеть у аристократок. Сейчас мне было нестрашно. Не с Элизабет.

Пожалуй, я впервые посмотрел на нее с интересом.

– Ты тоже, Элвин, – она осеклась, потом спросила: – Ты не обидишься на «ты», нет?

– Я привык, миледи.

Она села – по протоколу как монаршей особе, ей полагалось сделать это первой. Потом посмотрела на дверь с некоторой опаской.

– А моя кузина?

– Госпожа сейчас в отъезде.

Элизабет выдохнула. Потом улыбнулась по-прежнему застенчиво.

– Я так и думала, но надо было убедиться. Элвин, я прошу прощения за внезапный визит, но я должна была тебя увидеть. Нет, я больше не буду умолять тебя взять меня в жены. Я лишь хочу знать, что с тобой все в порядке.

Мы не виделись полтора месяца, и за это время, очевидно, изменился не только я.

– Кузина сказала, что пришла из другого мира, который лучше нашего. Она забрала тебя туда, Элвин?

– Он не лучше нашего, – усмехнулся я.

– Расскажи.

Я улыбнулся и покачал головой.

– Не хочу, Ваше Высочество. Но если вы желаете, могу показать.