Не братья.

Я подавила нахлынувшую волну разочарования. Ну не придут братья, и что дальше? Буду просто стоять и сжимать корзинку с бесполезными бумажными птичками, как мясо на вертеле, ожидающее, когда его поджарят?

Я уронила корзинку и начала извиваться, чтобы освободиться от веревок. Но Хасэге хорошенько их затянул, места почти не осталось. Тогда впилась в них зубами, но волокна были слишком жесткими. Даже будь у меня впереди весь день, я бы все равно не смогла вытащить руки.

Но это всяко лучше, чем слушать молитвы Зайрэны, просившей богов, чтобы мой дух обрел покой с владыкой Саримаэном и не тревожил Иро. Все-таки как бы мне хотелось кинуть в нее снежок и смыть эту треклятую иллюзию! Но жрица была умна и держалась на безопасном расстоянии.

«Сиори! – позвала Кики издалека. – Сиори!»

Я подняла взгляд и затаила дыхание. Кики летела слишком далеко, чтобы ее увидеть, но облака пронзили шесть журавлей. Они устремились ко мне, их широкие крылья сияли алым в лучах утреннего солнца.

Братья!

Ветки под моими ногами хрустнули, и Зайрэна осеклась на полуслове. Затем перевела взгляд с меня на небо, и ее лицо стало мрачнее тучи.

– Пристрелите птиц, – приказала она. – Девчонка использует темную магию, чтобы заручиться их помощь. Стреляйте, живо!

«Кики! – лихорадочно позвала я, когда стражи достали луки. – Скажи им, чтобы немедленно улетали!»

Рэйдзи с Хасё меня проигнорировали. Журавли спикировали, выбили факел из рук Хасэге и вновь взмыли в небо. Пламя зашипело на снегу, и пока оно не погасло, Кики поспешила поджечь одну из бумажных птичек.

«Ну и вляпалась же ты, Сиори», – пожурила она, поджигая веревки на моих запястьях.

Постепенно те ослабли, и я изумленно освободила руки.

«Это гениально! Спасибо!»