– Да.
– Хорошо, – мачеха откинулась на ствол, ее седые волосы слились с покрытой снегом корой. – Спой со мной.
Я пыталась, но горло сдавили слезы. Во рту появился привкус пепла, а голос охрип до боли. Но мачеха запела, а я присоединялась, когда могла.
К концу ее пальцы обмякли. В глазах померк свет, и нашу незаконченную песню унес ветер.
Я обняла мачеху и расплакалась.
Глава сороковая
Глава сороковая
Мы с братьями устроили для Райкамы небольшую церемонию в ее саду. Не было ни шествия, ни официальных обрядов, во время которых ее бы чествовали среди наших предков и одаривали подношениями в виде пищи и денег. Даже если бы дворец не спал, вряд ли она бы захотела грандиозных похорон. Единственное, чего бы она пожелала, это чтобы на них присутствовал отец.
Когда все закончилось, Таккан вернул мне жемчужину Сэрю. Я сплела для нее маленькую сеть, привязала ее к веревочке и надела на шею. После чего молча удалилась в свои покои.
Меня не покидало ощущение, что это больше не моя комната. Ничего не поменялось: книги стояли на полке в том же порядке, в лакированной шкатулке для драгоценностей валялась куча заколок и сережек, даже шелковые подушки лежали в том же расположении.
Только
Первым делом я поискала давно забытое сокровище – коробку, покрытую красной парчой. Она пряталась на дне ящика под кипой талисманов и амулетов для загадывания желаний, накопленных за десятилетие.
Письма Таккана.
Я читала их снова и снова и то смеялась над его рассказами, то плакала. Они наполняли мое сердце радостью и болью в одночасье. Многие из них были о его детстве: о мальчике, который пытался воспитывать непоседливую сестру, но в конечном итоге сам часто присоединялся к ее приключениям. Из-за них я затосковала по Мэгари, Иро и больше всего – по Таккану.
Я читала до тех пор, пока слова не расплылись перед глазами в чернильные пятна, но уснуть все равно не могла. По крайней мере, пока не положила на подушку жемчужину Райкамы, а на прикроватный столик – сеть из звездного ожога. Каким-то образом это помогло мне убедиться, что последние полгода не были сном, от которого можно проснуться в любой момент. Что мои шрамы – как внешние, так и внутренние – настоящие. Что я дала обещание, которое обязана сдержать.
Наконец я погрузилась в небытие без единого сновидения, которое, как позже рассказали братья, продлилось целых три дня. Мою кровать окружили змеи, но я их больше не боялась и не стала прогонять. В конце концов они так же, как я, скорбели по своей матери.
Когда я проснулась, за дворцовыми стенами лежала груда мечей, отобранных у солдат из армии Юдзи. Таккан с братьями сидели в тесном кругу во дворе, словно были друзьями всю жизнь.