– Может, я все-таки не смогу и пирожное съесть, и в платье влезть?

* * *

Дни проплывали, как в тумане. Я говорила себе, что это из-за скорой зимы, но не верила в это даже наполовину. Я засовывала в себя еду только для того, чтобы переварить бренди, который пила в своих покоях, каждый раз как возвращалась в них. Ну, хотя бы Робин избегал меня – я не видела его и ничего о нем не слышала. Видимо, он уже достаточно натворил.

После объявления о помолвке другие придворные дамы стали относиться ко мне с уважением: оставляли для меня место ближе всех к королеве и предоставляли мне выбирать наряды, когда мы помогали ей одеваться. Мне поручили разливать медовуху на предстоящей свадебной церемонии, и Элла по секрету рассказала, что некоторые из них мне завидуют.

Идиотки. Они бы не завидовали мне, если бы знали.

Вот только идиоткой была я. Как я раньше не догадывалась, что представляет из себя Бастиан на самом деле?

Великолепный, соблазнительный, столько внимания ко мне? Конечно, он был слишком хорош, чтобы быть настоящим. Похоже, я привлекаю к себе только последних негодяев.

Кавендиш был прав – он ослепил меня удовольствием. Хуже, я сама позволила ослепить себя. Я позволила соблазнить себя, хотя это я должна была соблазнить его.

Я потеряла представление о том, зачем приехала сюда. Я потеряла представление о своем долге, – о единственной вещи, которая действительно имела значение.

Еще два платежа, и я буду свободна от судебного пристава. Поместье будет спасено.

Мне просто нужно как-то пережить эти два месяца, и я никогда больше не увижу Бастиана Марвуда.

И мне больше не придется выносить на себе его осуждающие взгляды. Каждый раз, когда я входила в комнату, его острые, как сталь, глаза устремлялись на меня. Эта встреча с Кавендишем, Ашером, королевой и ее архидруидом, на которой обсуждались приготовления к свадьбе, не стала исключением.

Его взгляд резал меня и в то же время заставлял ощетиниться. Какое, черт возьми, он имеет право осуждать меня? У меня была всего лишь интрижка, а он – убил собственного отца. Одно значительно перевешивало другое.

А он вел себя так, будто это одно и то же.

К моему раздражению, чем больше я размышляла над этим, – сидя прямо, несмотря на тяжесть постоянно направленного на меня взгляда, – тем больше сходств я начинала замечать.

Он никогда не лгал мне о своем отце. Я просто не спрашивала. А со временем, привыкнув к нему, я решила просто поверить, что слухи не могут быть правдой.

Точно так же Бастиан решил поверить, что я вдова, поскольку я вела себя как вдова. Я никогда не лгала ему об этом. Он просто не спрашивал.