Возможно, я бы справилась с одной Перри, но когда глубокая складка пролегла между бровей у Эллы, – которая сама советовала не хмуриться, потому что это вызывает морщины, – у меня ком стал в горле.

Я отпила вина, чтобы смыть эту тяжесть, и, прижав бокал к груди, спросила:

– Что вы делаете, когда узнаете, что кто-то оказывается не тем, за кого вы его принимали?

Элла поджала губы, ее тонкие ноздри раздувались.

– Когда кто-то показывает тебе, кто он есть на самом деле, верь ему.

Перри нахмурилась.

– Да, но… не всегда все так просто. – С ласковой улыбкой она забрала у меня пустой бокал и взяла меня за руку.

Ее нежный взгляд вернул меня в детство. Если бы вокруг нас никого не было, я бы заползла в ее объятия и позволила ей залечить мои раны, физические и душевные.

– Иногда, – говорила она, гладя костяшки моих пальцев, – люди могут притворяться, что они не те, кто на самом дела. Быть может, чтобы оттолкнуть тебя. А может, чтобы наказать. Я сама встречалась с этим и видела разрушения, которые за этим следуют. Не всегда можно знать наверняка, кто перед тобой, – сам человек или маска, за которой он хочет спрятаться.

По крайней мере, с Бастианом я точно знала, что он не солгал. А значит, Элла была права, и я должна поверить ему, как бы больно это ни было.

– Кэт, что он наделал? – Голос Эллы дрожал, но не от слез, а от нарастающего гнева. Поджав побледневшие губы, она смотрела на мою щеку.

– Ты об этом? Ничего. – Я коснулась нежной кожи и провела языком по ранке внутри. У меня хватило самообладания, чтобы не сморщиться, так что, возможно, им это не покажется таким уж страшным. – Вчера вечером я напилась и упала.

Это было проще, чем признаться, что я позволила Робину ударить себя.

– Дорогая, если он понял, что ты… – Она взглянула на Перри. – Если ты в опасности… – Она поджала губы.

Перри прочистила горло.

– Чувствую, вам двоим нужно о чем-то поговорить. Я пока пойду, найду, куда сдать это, – она указала на мой пустой бокал, – и дам вам немного времени побыть наедине. – Сжав мою руку, она исчезла в толпе.

Элла отвела меня под тень папоротников и широколиственных пальм к уединенной скамейке, рядом с которой стоял столик с пирожными.

– Кэт, если он причинил тебе боль, узнав, что ты шпионишь за ним, то неизвестно, что еще он может сделать. – Она развернула мою голову вбок, хмуро разглядывая распухшую щеку. – Если он сделал это… боюсь, он не тот, кому мы верили.

Я могла бы рассмеяться, услышав, как она буквально озвучила мои мысли. Но я была слишком опустошена, чтобы смеяться.

Элла опустила голову.