– Ой!

Послышался сбивчивый ропот кухарок:

– Она там!

В кухню влетела стража. Исбэль начала вырываться, и только тогда король очнулся. Мгновенно оторвавшись от Исбэль, он одним движением одернул полы вываленной в муке сорочки.

Стража ошалело пялилась на королеву, на готового к бою короля, кто-то поскользнулся на разлитой по полу воде, выплеснутой кухаркой из ковша. Ульрик с Киргофом оказались тут же, вместе со всеми, нащупав королеву по крикам. Воцарилась вопросительная тишина: вроде как, королева просила о помощи, а с другой стороны, король их не звал.

– Чего уставились?! Я же сказал – вон! – прогремел Реборн, озвучивая очевидный для стражи выбор.

Рыцари попятились назад, хватая свалившегося на пол товарища, тот беспомощно молотил ногами воздух, будто страшась оказаться на месте королевы. С десяток стражников вывалились из кухни, распугивая кучу кухарок и еще невесть откуда взявшихся служанок, которых приглашать на мероприятие было и не нужно. Головы их уже облепили проем, словно виноградная гроздь шпалеру.

– А ну разошлись! – гаркнул Киргоф, встряхнув гроздь, и от нее оторвалось пара виноградинок, – Уши потеряли, безмозглые бабы?! – кричал Киргоф, оттаскивая за шкирку самую упорную, не в меру любопытную кухарку. Та в последний раз сунула голову в проем, ловко ускользая от железной хватки доспехов и с неподобающей смелостью оглядела короля, чтобы убедиться, что точно ничего не пропустила.

– По уху дам! – мотивировал ее стражник, и та сиганула вдоль по коридору.

Один из рыцарей, молодой, весен от силы семнадцати, совсем недавно получил посвящение и по неразумию своему отправился следом за поварихами. Его остановили почти сразу, а большой вороненый кулак начальника заставил его осознать промах и встать у проема пекарни вместе с остальными. Киргоф с Ульриком перекрыли коридор, отгоняя случайных захожих и повара, тащившего огромную бадью с тестом в окружении трёх служек-поварят.

Молодость не в силах была игнорировать очевидные звуки любви, лицо юноши стало полностью пунцовым. Краснота покрыла его щеки, лоб и даже шею, но никто этого не заметил, так как забрало было опущено. Стражник напротив стоял с видом понимающим и абсолютно спокойным. Он был из межевых, и всю жизнь провел на большой дороге. Ему повезло попасть в дворцовую стражу, и он не особо разбирался в придворных этикетах, но точно знал, ежели мужик дерет бабу, то мешать ему не надобно, даже если это была и королева.

Дрожа, Исбэль начала освобождать пуговицы от петель. Когда сорочка коснулась пола, Реборн уже успел растерять всю свою злость. Он посадил ее на стол и развел ее бедра, на них пестрели кровавые полосы. Нахмурившись, он отстранился, а Исбэль схватила его за руку и притянула к себе.