Аралим демонстративно одернул мизинец, взяв фарфоровую чашечку корширского вина, сверкнул ультрамариновый сапфир на крошечном, тончайшем кольце – одном из многих. На нем было сапфировое все: большие кольца, нанизанные на тонкие вытянутые пальцы, острые сапфировые коготки, с дюжина сапфировых браслетов разной формы и толщины, сапфировая вышивка, и даже сапфировая кожа на остроносых ботинках. Однако, Реборн готов был поклясться, если копнет глубже в натуру Джарума, сапфиров он там не найдет.

Слуги наполнили хрустальные кубки, по бокам которых мерцали вставки белого золота. Послышалось журчание белесого локо. Король не поднял руки. Джарум демонстративно отпил из своего бокала. Исбэль, утонувшая в широком стуле с ярко-зелеными подлокотниками, схватилась за кубок Реборна и сделала большой глоток. Джарум был невозмутим, только веки его слегка дрогнули. Наверное, от солнца. Не успевший отреагировать на стремительную Исбэль, Реборн крепко сжал ее ладонь, вперив в нее тревожный взгляд. Та улыбнулась. Джарум наблюдал с вежливой учтивостью. Посол подмечал каждую деталь – внимание его было еще тоньше, чем тело.

– Великолепное вино, – с улыбкой ответила Исбэль – Ничуть не хуже, чем в прошлом году, и позапрошлом тоже. Король Аралим не теряет хватки, его коровам просто нет цены. Даже если кто-то захочет повторить ваши рецепты, у них ничего не выйдет.

Джарум благодарно склонил голову.

– О! Поверьте, светлейшая Исбэль, кто только не пытался, – гордо вскинул голову Джарум, – Но, как видите, никому пока что это не удалось. Виноделы говорят, что вино кормит земля, а не рецепты. Именно магия коршира делает молочное вино молочным вином.

– А как же коровы? – спросила Исбэль, разглядывая забавную обезьянку на плече Джарума. Та уже оправилась от незнакомой обстановки и отпустила ухо своего хозяина. Теперь она поглядывала на стол, – У ваших коров самые большие рога на континенте, иногда это выглядит устрашающе. Но только из их вымени льется то самое молоко. Дело не в породе – в стойлах Теллостоса живут точно такие же. Так в чем же? Может, в травах?

– Все может быть, все может быть… Вряд ли коровы об этом расскажут, даже если бы умели.

Джарум оторвал большую пурпурную виноградину, начав кормить обезьянку с ладони. Та счастливо оскалилась, посмотрев на окружающих с превосходством.

– Разве пурпурный виноград не вызывает эйфорию? – спросила Исбэль, с недоверием поглядывая на разомлевшее животное.

– Как и локо, – вставил Реборн, глядя на Джарума исподлобья.

– Что? О, нет! Не думайте, что я хочу как-то повлиять на решение светлейших. Все же, это было бы бесчестно. И в большей степени самоубийственно, – заключил Джарум, – Это всего лишь первые дары лета. Истинный дурман не признают даже Восточники.