– Будет больно, – тихо сказал ей Реборн.

– Пусть, – так же тихо ответила Исбэль.

Он уложил ее прямо на стол. Распаренное тело Исбэль облепила мука, сделав его молочно-белым: ноги, живот, грудь. Даже волосы уже были не такими рыжими, угаснув в рассыпчатой белизне. Реборн скользил в ней, ощущая, как внутри него окончательно трескается лёд. Пекарню, прорываясь сквозь треск распалившегося огня, наполнили звуки любви. Порочное хлюпанье и громкие шлепки заставляли Исбэль краснеть, сжав кулачки. Иногда боль становилась такой сильной, а толчки грубыми, что она готова была впиться в его спину коготками, но удерживала себя, чтобы не сбить настрой короля. Толчок – зернышко упало в холщовый мешок крестьянина, а потом еще одно. Это была сладкая боль, в ней было много жизни. Реборн целовал Исбэль почти не отрываясь, словно боялся, что женщина под ним куда-то исчезнет. В какой-то момент он ускорился и напрягся так сильно, будто мышцы его превратились в камень. Девушка ощутила, как боль ее растворяется в горячем семени. Из горла Реборна вырвался рык, сердце его билось как бешеное. Он не отстранился, крепко обнимая Исбэль, вдыхая терпкий вербеновый аромат бело-огненных волос. Девушка гладила мокрые от пота волосы, слушая, как успокаивается его влюбленное сердце.

– Я больше не пшеничная вдова, – сладко прошептала Исбэль.

Реборн приподнялся, взглянув в перепачканные мукой лицо. И впервые улыбнулся. В глазах его не было больше холодности льда и мрачности камня. В них отражалось весеннее, счастливое небо. Поцеловав ее в мучной носик, он произнес:

– Нет, теперь ты мучная королева.

Пекарню озарил звонкий, весёлый девичий смех. И вдруг послышался треск.

– Ой, что это? – только и успела охнуть Исбэль, как дубовый стол рухнул вниз, вместе с королем и королевой, окончательно вываляв их в муке.

Глава 36. Восточники

Глава 36. Восточники

В последнее время оба нуждались в объятьях. Реборн совершенно случайно сталкивался с Исбэль в течении дня, и только один раз признался, что искал ее намеренно. Он притягивал ее к груди, гладя шелковистые волосы, а она жалась к нему, как ручной бельчонок. Тук-тук. Тук-тук. Исбэль прислушивалась к учащенному сердцебиению, и к тому, как оно успокаивалось, только хватка сильных рук становилась ещё сильнее.

– Прошу, верь мне, – голос Исбэль потянула лёгкая дымка печали, – Для Восточников вы враги, а я заложница, – тихо произнесла она, уткнувшись в грудь Реборна. Услышал ли он ее?

– Мне нужно знать, к чему готовиться, – вербеновый аромат ее волос, казалось, проел его кожу, расплавил кости и навсегда поселился в сердце, – Они готовы разговаривать только с тобой… Смелое желание. Так поступают только находящиеся в отчаянии, кто имеет неоспоримое преимущество или глупцы. Ничего из перечисленного к восточникам не подходит. Те, кто могут научить фокусника колдовать не склонны ставить ультиматумы. Они плетут сети. Следовало бы послать лорда Антрантеса к ним на переговоры, – Реборн усмехнулся, – Хотел бы я посмотреть, как кобра танцует с гадюкой. Вот только ему я совсем не доверяю. Исбэль… я не против оставаться в неведении, но как будет выглядеть король, если он узнает обо всем только в момент встречи?