На этот раз он отстранился сразу. Отполз к изголовью кровати и обессиленно упал на мягкие подушки. Исбэль, тяжело дыша, попыталась приподняться с кровати, но не смогла этого сделать. Он схватил ее за запястье и потянул на себя. Девушка с трудом оперлась на руки и поползла к мужу как русалка, у которой только большой хвост, и совсем нет ног. Ведь ног девушка действительно не чувствовала, и все то, что находится ниже бедер. Все казалось расслабленным, будто онемевшим.

– Кажется, я видела звёзды, – сорвалось с губ Исбэль, и голос ее казался хриплым.

Как только она коснулась головой груди Реборна, то закрыла глаза и в то же мгновение погрузилась в забытье. А Реборн только и успел схватиться за край большого пухового одеяла, что было небрежно смято неподалеку, потянуть его на Исбэль и укрыть жену почти с головой. Летние ночи иногда приносили с моря холодный бриз, и мужчина не хотел, чтобы она простудилась. Как только пуховая ткань опустилась на шелковые кудри королевы, Реборн тоже закрыл глаза и, вслед за Исбэль, погрузился в глубокий, без сновидений, сон.

Глава 38. Прием и суслики

Глава 38. Прием и суслики

По обыкновению, Аоэстреду требовалось около четырнадцати лун для обсуждения всех важных новостей. Если новости отличались занимательностью, столица разносила сплетни за неделю. В этот раз потребовалось всего три луны. О том, как король порол королеву, рассказывали даже немые, заменяя слова жестами. Новости обрастали невероятными подробностями, удивившими бы даже самих виновников переполоха. Женщины гадали, что же послужило причиной крайней гневливости короля, ведь он погнался за пшеничной вдовой как есть – голым, совершенно без портков. И предполагали, что случилось это из-за выпитого ею глаэкорского вина, которое он припас для себя, или того хуже – вовсе без причины, по своему скверному характеру, как и многие мужчины, поколачивающие своих жен. Мужчины же сошлись во мнении, что это, скорее всего, случилось из-за длинного языка, какой есть у всех женщин.

Мнения разделились. Одни утверждали, что для порки король использовал лопатку для замешивания теста, другие – обыкновенный ковш, ну а третьи же заступались за монарха, зная, что он вполне силен, чтобы для женского вразумления использовать только ладонь. Бледнея и отирая пот со лба, пострадавшая служанка делилась, что у короля такой огромный, сделай она шаг вперед, и он зашиб бы ее своей дубиной, прямо там, на месте, отчего она и лишилась чувств. Десятки остальных только подтверждали эти слова, завидуя ее крайне близкой осведомленности. Зароились гадания, следует ли называть королеву пшеничной вдовой или уж как-нибудь по-иному. Однако, высокие материи были не самой сильной народной стороной, людей больше интересовало сколько раз в день король дерет королеву и почему в королевском замке такие ненадежные дубовые столы.