Он чувствовал светлую грусть, вспоминая о них. А потом позволил себе забыть обо всем – хотя бы на мгновение.

Эндри, Корэйн и Чарли поочередно рассказывали о том, какой путь преодолели, сплетая из фрагментов единую историю. Кто-то из них побывал в Каслвуде, кто-то – на замерзших берегах Джида, но они все равно оказались здесь, в Айоне. Дом и Сораса, в свою очередь, поведали им обо всем, что выпало на их долю после Джидаштерна. По крайней мере, за исключением некоторых деталей. Дом не стал упоминать, как сильно запаниковал на вилле Морского Принца – настолько, что одно лишь прикосновение надежных рук Сорасы удержало его в сознании. А Сораса не рассказала, как рыдала и кричала на побережье Калидона, искренне поверив в то, что осталась совсем одна.

Она снова стояла в углу, каким-то образом обнаружив тень даже в ярко освещенном зале. Рядом с ней находился Гарион и что-то тихо ей говорил. Это был еще один убийца – тот, о котором Чарли так много рассказывал. Дом быстро понял, что Гарион тоже перестал быть амхара. И теперь они перешептывались о лорде Меркьюри, Гильдии и прочих проблемах, которые оставили далеко позади.

– Значит, с каждым закрытым Веретеном он чего-то лишается. – Корэйн широко улыбнулась и смахнула с карты несколько крошек. Новости заряжали ее оптимизмом. – Теперь любой из нас может его ранить. Он снова стал смертным и уязвимым, правильно?

– Но он по-прежнему опасен, – вставила Сораса, отвлекшись от беседы с Гарионом. – Как и Эрида. Я или Дом будем сопровождать тебя, куда бы ты ни пошла. И ни в коем случае не выпускай из виду Веретенный клинок.

Почувствовав прилив злости, Дом мрачно кивнул.

– Один раз Таристан уже выкрал меч из этих стен. Он может попытаться сделать это еще раз.

– Я понимаю, как ему это удалось. Я была в сокровищнице, – фыркнула Корэйн. – Вы, Древние, явно недооцениваете замки`.

«Мы, видэры, никогда раньше не испытывали в них нужды», – с горечью подумал Дом, а затем, приподняв бровь, спросил:

– Ты ходила в подземные залы?

– Изибель показала их мне, – ответила Корэйн. В ее глазах отражались слова, которые она не произнесла вслух. А еще там виднелась тоска.

Дом хорошо знал это чувство. Ему даже не пришлось спрашивать, какой именно зал она посетила и какие реликвии там увидела. Разумеется, это были изготовленные в Древнем Коре орудия, а также вещи ее отца, которые теперь пылились в сокровищнице.

Разговор перешел к более легкомысленным темам – никто не хотел омрачать радость встречи дурными мыслями. Дом лишь молча наблюдал за тем, как его друзья улыбаются и беседуют друг с другом, а в их сияющих глазах отражаются отблески свечей. В камине потрескивал огонь, и даже Чарли скинул меховую шубу, наконец-то по-настоящему согревшись. Тепло пульсировало в коже Дома, медленно овладевая им, пока веки не потяжелели. Голоса стали доноситься будто бы издалека, а стук дождя по стеклу постепенно затихал.