Письмо Таристана хранилось под шнуровкой ее дорожного корсета; пергамент касался ее кожи, чтобы она ни на мгновение о нем не забывала. Хотя забыть и так было совершенно невозможно. Неровные буквы походили на шрам, а чернила обжигали ей пальцы, так же как до этого руки Таристана обожгли ей кожу.
«Мы направляемся к той границе, которую вы собираетесь перенести. Ронин ведет нас к поросшему колючим кустарником холму, на вершине коего стоит разрушенный замок. Встретьте меня там».
Она получила это сообщение всего через две недели после его отъезда.
«Неудивительно, что мои дамы сплетничают, – призналась Эрида сама себе. – Мне понадобилась всего пара часов, чтобы собраться в дорогу».
Эрида объясняла свою спешку неутолимым голодом, который грыз изнутри ее и каждого правителя Галланда. Стремлением к завоеваниям, жаждой чего-то большего.
Этот голод терзал ее все сильнее с каждой милей, которую они оставляли позади. Он неистовствовал и поглощал ее изнутри.
От замка Вергон остались одни лишь руины; его стены и башни обвалились два десятка лет назад. Теперь его камни поросли мхом, подвалы и темницы были обвиты корнями, а в торжественных залах обосновалась молодая поросль. Проведя в дороге несколько недель, Эрида была рада видеть полый каркас замка. Сохранившиеся стены чернели на фоне голубого неба, а на склонах холма царствовали колючие кусты. Как и остальные галлийские крепости, расположенные в одну линию, этот замок был построен для того, чтобы охранять долину Розовой реки, которую по ту сторону границы называл Риверосс. Эрида улыбалась, глядя на возвышающийся силуэт и зная, что где-то на горизонте по обе стороны от него виднеются крепости-близнецы: замок Герлин и замок Лота. Теперь, когда все ее войска собрались, между крепостями тянулись галлийские взводы.
«И это еще только начало».
До этого дня она видела границу лишь раз в жизни. Ребенком она приезжала сюда с отцом, когда тот одержал великую победу рядом с северным притоком Розовой, завоевав для своей страны стратегически важный проход в Калидон. Эрида помнила, что тогда стояла зима, и ее щеки мерзли от резкого ветра, который дул с Зоркого моря, где лютовали налетчики. На этот раз все было совершенно по-другому. Несмотря на прохладу, погода стояла достаточно теплая, чтобы носить легкую одежду. Войско, раскинувшееся вокруг, ожидало ее команд. Ее отец давно уже покинул этот мир. Битва еще не была выиграна, и триумф еще оставался скрыт в тумане будущего.