Кровопролитие в эпоху воюющих кланов… объединение Первого царства, взлет и падение династий… искоренение кланов, которые произошли от первых шаманов… Знакомые лица и истории, всплывающие в великой серой реке: Император-Дракон Янь Лун, привязавший к себе Алого Феникса, противостоял мансорианскому верховному генералу Ксан Толюйжигину, которому помогала Черная Черепаха. Поколения императорских наследников, которые выросли в Небесной Столице, в империи, удерживаемой железной властью, которой они обладали. Рождение своенравного младенца в самый благоприятный летний день, предсказатели, причитающие о судьбе, которая простирается в будущее, как лента самита. Еще одна спица в колесе власти и наследования, которое все продолжало вращаться, вращаться, вращаться.

А потом: младенец, рожденный под призрачный звон колоколов, под снежным небом, с которого падали гусиные перья. И путь этого младенца освещали только тлеющие угли костра. «Мрачная судьба того, кто вынужден существовать в тени», – предрек последний предсказатель клана, читая расположение звезд над головой и прислушиваясь к стуку костей дикой лошади.

Прошло еще двенадцать лун и времена года сменились столько же раз, пока не наступила весна, когда раздался плач второго младенца, рожденного в большой усадьбе, где ивы раскинулись над озером, напоминающим стеклянные витражи с цветущими лотосами. Мать, склонившаяся над ней, чтобы сыграть на деревянной лютне знакомую мелодию, шепчущая, что однажды она вырастет и будет служить своей земле, своему народу, а не трону…

Лань видела, как принц рос именно так, как предсказывали оракулы: в филигранной жизни, созданной для монархов и королей в стенах дворцов, защищенных источником силы, который его семья ревниво охраняла на протяжении многих циклов. Восседающий на троне из крови и золота, охраняемый великим Фениксом, даже если именно его пламя сжигало королевство дотла.

На северных равнинах мансорианский мальчик познал мирную жизнь из солнца, неба и травы. Он пас овец и ездил верхом на диких лошадях с теми из его клана, кто сумел выжить. А девочка… Лань точно знала, какая история ждала ее в защищенной усадьбе.

Она следила за жизнью мансорианского мальчика и девочки Сун: знала, что каждый из них потеряет все, что любил, проведет несколько циклов под властью другого монарха, снова тоскуя по голубому небу и свободе. Лань наблюдала за тем, как их пути стремительно приближались друг к другу – две звезды, обреченные на неизбежное столкновение: мальчик, ставший одетым в черное мужчиной, и девочка, ставшая молодой женщиной в пао из белого газа. Их взгляды встретились в переполненном чайном домике. Наконец-то объединились инь и ян.