Скади.

Он вгрызается когтями во влажную почву, пока в последний момент отчаяния не находит то, что ищет: основание кольца из восьми стоячих камней. Оно покоится в тени корявого дуба, несомненно, такого же старого, как Мидгард. Стихия истрепала камни, как зубы ётуна; покрытые терновником, они едва доходят ему до колен. Но даже несмотря на это, он чувствует, как накапливается сила, как что-то поднимается из глубин земли. Он безрассудно шагает по периметру камней.

— Ты не получишь от меня крови, дух земли! Только не в этот раз! Ты уже сыт ей по горло, так? Нар! Думаешь, я не знаю, кто сделал это со мной? Ты! Ты думаешь, я сумасшедший? Чего я не знаю, так это почему и как. Чего ты хочешь, жалкий пастырь деревьев? Ты хочешь отомстить за то, что я разбудил тебя много лет назад? — Он ощущает движение духов, словно холодный ветерок щекочет ему затылок; он слышит скрип ветвей деревьев, слабый стук камня о камень и погребальные стоны мертвых. В сырой темноте над головой каркают вороны. Но ответа не последовало.

— Фо! Тогда молчи. Но если ты можешь вмешиваться и потворствовать тому, чтобы я не умирал от одной смерти к другой, то ты можешь сделать это ради нее! — Он втаскивает обезглавленное тело в круг камней и выжидательно стоит над ним. — Я Создатель Трупов и Гаситель Жизней, Несущий Ночь, Сын Волка и Брат Змеи! Я из плоти и крови Имира! Верни ее, или — клянусь всеми своими именами! — я буду вырывать каждый корешок, пока не найду тебя! Ты слышишь меня, жалкий Пастух Холмов? Будь проклято твое черное и гнилое сердце!