Румпель обвел взглядом собеседников. Идея, как решить ситуацию фактически без потерь, сформировалась в голове сразу и полностью. Дерзкая и совершенно безумная, но чем больше маг обдумывал ее, тем больше она ему нравилась. Но был один важный нюанс – все участники сегодняшней беседы должны были дать свое согласие. «Если заговор против короля называется изменой, то как тогда назвать заговор королей?»

Маг тряхнул головой, прогоняя ненужные мысли, и начертил на полу очередную руну.

– Этот разговор останется тайной, и что бы мы с вами ни предприняли, я потребую кровной клятвы молчания. Но мне нужен ответ от каждого из вас. Да, Калдер, – маг поймал удивленный взгляд келпи и подтвердил: – От твоего слова будет многое зависеть, и от вашего, дамы. Вы все трое можете отказаться, тогда я просто приму трон, усыновлю ребенка леди Мэри и останусь править до той поры, пока он не будет готов взойти на престол. Не знаю, как тогда решать вопрос с наследством Кам, но для сида двадцать-тридцать лет небольшой срок, и думаю, Ноденс даст мне это время…

– Не даст… – Айлин отрицательно покачала головой. – Он мертв. Сегодня Бернамский лес получил свою дань. Закончилась эпоха Ноденса. Холмы ждут нового правителя.

Румпель прикрыл глаза, принимая услышанное. Давая себе и всем присутствующим время на то, чтобы осознать, что произошло. Что ж, теперь слова Кайлех возымели смысл.

– Есть и другой вариант, – наконец продолжил маг, – Калдер, как ты смотришь на то, чтобы стать королем Альбы?

Подобного вопроса не ожидал никто. Три пары удивленных глаз уставились на Румпеля. Первым пришел в себя келпи.

– Слушай, тебе вредно со мной общаться. Никогда не думал, что безумные идеи – это заразно. Какой, к бубрям, из меня король Альбы?

– Достойный. За то время, что мы с тобой знакомы, ты тихо-мирно, незаметно к своим владениям присоединил еще четыре озера. И навел такой порядок, что даже люди, проходя мимо глади, кланяются.

– Скажешь тоже, – келпи выглядел смущенным, – озера-то хирели без хранителя, духи дичали, начинали безобразничать. Смотреть, что ли, как все ряской затягивается да Фиджеле[68] отходит? Но страна – это не четыре озера, здесь все иначе устроено. Люди странные. Они постоянно жалуются, не желая при этом ничего менять. А эта вечная страсть к роскоши и власти? Маниакальное желание разрушить мир, в котором живешь. Мне не нужна власть, я и так доволен жизнью. Поэтому скажи мне, ради чего ты просишь меня стать королем?