Гарольд и не пытался скрыть отвращения, его передернуло. Озноб пробежал вниз по шее и плечам, вернулся наверх, вздыбив волосы.

– Я забираю все обещания, что давал тебе, ведьма. – Король потянулся к кубку, желая смыть кислый привкус во рту. Сделал глоток и выплюнул содержимое обратно. Вместо вина там плескалась кровь.

Старуха довольно сощурилась.

– А не ты ли говорил, что королевское слово ценно своим исполнением? Ну да ладно, уговаривать не стану, а дар свой отдам твоему брату. Ведь он, в отличие от тебя, истинный король Альбы, правитель людей и туатов. Вот пусть и владеет плащом из шкуры Левиафана.

Кайлех развязала холщовый мешок, и зал затопило сиянием. Невероятной красоты плащ, с дорогими каменьями и золотой вышивкой, переливался в руках сиды. Старуха подошла к Румпелю и протянула ему дар.

– Возьми, храбрейший из храбрых и достойнейший из достойных. Этот плащ показывает истинную сущность людей и вещей, дарует мудрость и бессмертие. Прими его в знак примирения и признания мной твоего старшинства и силы.

Румпель прошелся рукой по правой половине лица и задумчиво потер подбородок. О плаще Левиафана он слышал во время пребывания на Гардарсхольме. Брать такой дар ни в коем случае нельзя, но и отказ вещь не примет. Кайлех ловко кинула сеть – не выпутаешься без потерь. Придется потянуть время, пока в голову не придет дельная мысль. Маг скользнул взглядом по пиршественному столу, взял белую лепешку, разломил ее надвое и протянул сиде.

– Если ты действительно хочешь примириться со мной, сестра, то разделим этот хлеб.

Сида недовольно протянула руку и приняла подношение. Начала жевать, роняя крошки на стол. Зал молчал. Румпель не знал, зачарованы ли люди кругом или просто застыли, пораженные происходящим. Кайлех давилась человеческим хлебом и неотрывно смотрела на мага, спокойно евшего свою половину. Их взгляды схлестнулись. И ведьма увидела в пурпурных глазах мага сочувствие и жалость. Кайлех отпрянула, а Румпель доел свой хлеб и продолжил:

– Ты назвала меня храбрейшим и достойнейшим, но взгляни: я сижу в твоей тени и в тени тех, кто рядом. Мой путь к трону был долог, и вели меня существа храбрее и достойнее. Ты говоришь, что плащ показывает истинную суть вещей. Но разве изменится она от того, будет ли познана мной или нет? Всякий разумный должен, как росток, через тьму стремиться к истине, а полученная без усердия, она губительна. Потому хлеб, что ты разделила со мной, сестра, намного ценнее для меня, чем золотой плащ Левиафана.

– Чушь! – Гарольд подскочил со своего места. – Ты омерзителен в своей приторной праведности, брат! Такого вы правителя хотите?! – крикнул он в зал. – Король должен быть лучше всех. Во всем. И ни тени сомнений в этом быть не должно! Я правитель Альбы Гарольд Хредель! Сильнейший из сильных и благороднейший из благородных! Ты принесла этот плащ мне, ведьма, так не смей отдавать другому!