Сказала ей Агафья, как с мужа чары снять, а о другом еще умолчала. Покамест не выветрится кровь ее, будет она с Борисом крепко связана. Ее сила — его сила. Его боль — ее боль.
А и правильно, Устя сегодня все на кон бросила. Когда Боря погибнет, то и ей не жить на земле-матушке, ни к чему ей жизнь такая. Улыбнулась она, плечи расправила. И Борис ей в ответ улыбнулся. Так, как мечталось некогда, как уж и не надеялась увидеть никогда, и от этой улыбки вчетверо сил у нее прибыло, сейчас бы и горы она своротила.
— Справимся, Устёнушка.
— Справимся, лЮбый мой.
Черный огонек разгорался все сильнее. Сегодня он без добычи не останется.
* * *
* * *Черная Книга.
Интересно, куда она делась, в той, черной жизни моей?
Хотя нет. Не интересно, ответ известен заранее. Осталась у ведьмы Сары. Или как там ее звали? А, неважно, главное, что вся эта нечисть иноземная на Россу хлынула, и преотлично себя чувствовала. Я же помню, как моя свекровушка выглядела. Это я ходила, что привидение замученное, а она — цвела! Странно только, что умерла так рано, могла б и еще сто лет прожить.
Или — не умерла?
Ан нет, помню я, как Федор убивался. Стало быть, какие-то ограничения были? Есть? Что-то такое моя свекровка сделала?
Или — еще проще? Может, иноземцы о ней позаботились, а может, и кое-кто другой.
В этой жизни уверена я, что Маринка умерла, и туда и дорога негодяйке! За Борю еще и мало ей!
А в той жизни?
Когда ни тела ее не нашли, ни чего другого? Ламия ж! Существо достаточно хищное и мстительное. И результат мог быть. Не стала бы она за мужа мстить, не надобно ей такого. А вот за себя, за свои планы порушенные, за то, что ребеночка ей с моей помощью зачать да выносить не удалось, за власть отнятую… почему Федора не убила она?
А может, и не получилось, сразу-то! Или… что тот Федор? Кукла-марионетка. Дерни за ниточки, он и лапками замашет в воздухе. Это у меня им управлять не получалось, а все остальные с этим делом справлялись легко. А я…
Стоило мне сказать «черное» — Федька тут же мчался доказывать, что это белое. Почему так?