– Не нужно было выходить из дома в такой дождь.

– Должна же я тебя прогнать?

У Минчжу вяло возмутился:

– Эй, зачем меня прогонять, раз уж я всё равно прилетел?

Жалобная гримаса, которую он состроил, нисколько не растрогала девушку.

– Лети домой, – велела она. – Будет тебе уроком.

– Но я же насквозь промок, – ещё жалобнее протянул У Минчжу.

– Значит, тебе уже поздно бояться дождя.

– Как жестоко! – закатил глаза У Минчжу.

– Кыш! – попыталась прогнать его Цзинь Цинь. – Улетай! Пока не простудился.

«Пока не простудился», – добавила она, и тон её явно смягчился. Так она просто за него волнуется, потому и торопится прогнать его? От сердца у него отлегло, он невольно заулыбался.

– Я не простужусь, – беспечно отозвался он. – Я же ворон.

– У тебя нос красный, и голос похрипывает.

– Я же ворон, – повторил он, – и у меня… кхарр!

Она изумлённо на него уставилась. У Минчжу зажал себе рот ладонями и покраснел.

– Вот, уже и кашляешь, – укорила она его.

– Это не… кхарр!.. кашель.

– Ты простудился, – веско сказала она. – Лети домой. И лечись.

Треклятый кашель!

У Минчжу очень неохотно улетел и на другой же день слёг с простудой. Мачеха и сёстры всполошились: на их памяти Баобей никогда не простужался. А теперь он лежал в постели, красноносый, со слезящимися глазами, пылающий жаром, и кашлял так, что стены ходуном ходили.