«Чего же?» – я уже не могла сдержать улыбки.

«Я не попросил у тебя руки официально, как подобает джентльмену!» – выпалил он, разводя руками. – «Без коленопреклонения! Без букета в сто роз! Без… без кольца, в конце концов! Просто вцепился в тебя посреди бала как варвар! Прости меня, Елена, я – бестолковый, безалаберный, влюбленный дурак!»

Его искреннее самоуничижение, смешанное с комическим отчаянием, было так заразительно! Мой сдержанный смех перерос в звонкий, чистый хохот, который заполнил карету, как солнечный свет. Я смеялась так свободно, так от души, как не смеялась, кажется, с момента смерти Лии. Смеялась над его нелепостью, над абсурдностью всей нашей невероятной истории.

«Леонард… Леонард, перестань!» – я сквозь смех пыталась его успокоить, вытирая слезинки счастья. – «Ты… ты спас меня от кошмара самым драматичным и… запоминающимся образом! Это важнее тысячи формальных просьб на коленях! Хотя…» – я лукаво прищурилась, – «коленопреклонение я все же не отменяю.»

Карета остановилась. Лео выпрыгнул, помог мне выйти. Он все еще держал мою руку, не желая отпускать.

«Елена», – его голос стал серьезным, но глаза горели счастьем и решимостью. – «Позволь мне исправить свою вопиющую оплошность. Я приеду сегодня вечером. На ужин. Со всей возможной формальностью. И… со всем необходимым. Разрешишь?»

Я посмотрела ему в глаза. В них не было сомнения, только та самая любовь и вера, что спасла нас в Версале.

«Приезжай», – просто сказала я. – «Я буду ждать.»