– Увидимся на балу, и я принесу то, что ты просила у Марлоу. Но, Фейт, если мы тебя потеряем, то вместе с тобой исчезнет и надежда на лучшее будущее.

Затем он ушел.

Следующим вечером Фейт немедленно нужно было снять напряжение с помощью фехтования. Так она оказалась в тренировочном зале, где целый час сражалась с деревянным манекеном, которого разрубила на куски в приступе отчаяния.

Последние слова Каяса едва ли воодушевили ее, подействовав скорее наоборот, и теперь она начинала чувствовать вину за то, что жертвовала собственной жизнью. Ей ненавистно было думать о том горе, которое она причинит друзьям, и это делало принятое решение еще более трудным. И все же Каяс внушил ей чувство иного рода, которое заставляло сомневаться в своем выборе.

Ее жизнь была бесполезна в грандиозном плане мироздания – бесполезна в борьбе против Вальгарда и Марвеллас. Она не представляла особой ценности на поле боя, хотя была намерена драться до последнего вздоха. И все же юный стражник заставил чувствовать вину за то, что она собиралась умереть, даже не рассказав ему о своих намерениях.

Я бесполезна. Фейт взмахнула мечом и вонзила в дерево. Я никто. Упершись ногой, она вытащила клинок. Все они заслуживают жить. Она стиснула зубы от жжения в глазах, нанося новый удар. От меня одни неприятности. Еще один. Им всем будет без меня лучше. И еще, пока наконец не остановилась, тяжело дыша и опустив голову.

Ей так хотелось, чтобы неподвижное деревянное чучело могло драться в ответ, но приходилось напрягать воображение и отражать невидимые атаки. Она продолжала вытаскивать клинок из дерева, так что оно уже начинало терять форму. Ее окружали деревянные щепки, вырезанные из печали и обиды на себя. Упершись руками в колени, она уже собиралась закричать в безмолвное пространство, когда глубокое дыхание прервал знакомый голос:

– Знаешь, для этого есть слуги.

Фейт подпрыгнула от голоса генерала. А потом заглянула в его синие глаза, изо всех сил стараясь демонстрировать неприязнь, заметив в них беспокойство.

Затем вспомнила его слова и лишь с недоумением нахмурилась.

Он мотнул головой в сторону потрепанного манекена: