Когда я не выполняю его требование немедленно, Теос протягивает руку и хватается за две стороны моей туники. Звук рвущейся ткани достигает моих ушей слишком поздно, когда он снимает остатки моей рубашки, а затем расстегивает корсет, оставляя меня полностью обнаженной верхом на нем. Он легонько шлепает меня по бедру — ровно настолько, чтобы ужалить, хотя и не причинить настоящей боли. — Если ты не хочешь, чтобы я трахнул тебя до потери сознания, я предлагаю тебе прокатиться на мне, Деа.

Мои руки сжимаются в кулаки на его груди. — Теос… черт!

То ли он чувствует мой надвигающийся протест или просто устал быть терпеливым, но от резкого движения его бедер мое тело дергается вверх, твердый ствол погружается в мою киску. Руки Теоса поднимаются, чтобы схватить меня за талию, приподнимая и опуская, пока его член скользит между моих складочек сильными мощными толчками.

Я снова закрываю глаза, когда мои стенки трепещут, сильно сжимая член внутри меня. Мышцы сокращаются вокруг незваного гостя, и ответный низкий мужской стон, который эхом доносится из-под меня, заставляет слипшиеся от пота волосы на затылке встать дыбом.

— Ты так сильно сжимаешь меня, — выдыхает Теос. — Как будто ты пытаешься задушить мой член.

— Может, и так, — парирую я в ответ, мои веки приоткрываются, чтобы я могла взглянуть на него сквозь ресницы.

Его шея откинута назад, резкие линии челюсти больше не скрыты тенью, а под кожей вздуваются вены. Я смотрю туда, где его руки удерживают меня на месте, и любопытство заставляет меня приподняться самой, начать тереться — вверх-вниз, взад-вперёд. Он с шипением втягивает воздух — и я тоже — когда случайно прижимаюсь клитором к чему-то. Это приятно. Я повторяю движение.

Вверх и вниз. Вперёд и назад. Скользить. Тереться. Жадно гнаться за этим кусочком удовольствия, когда следовало бы сосредоточиться на чём угодно, только не на этом. Но всего лишь один раз. Я хочу украсть немного времени для себя, немного уединения, чтобы вознаградить себя — за всё, от чего уже отказалась, и за всё, от чего ещё придётся отказаться, хоть я это уже чувствую.

Я не могу оставить их — этих безумных, коварных Даркхейвенов. Они не мои, а я не их. Но я могу забрать это с собой, когда все закончится, — воспоминания о чем-то хорошем, о чем-то приятном.

Если я не умру здесь, в этом месте, в этой Академии от рук Богов, то это будет все, что я позволю себе в будущем. Воспоминание о том, как однажды я не могла себя контролировать, как позволила себе короткую отсрочку от всего остального. Надеюсь, этого будет достаточно.