— Нет, — резко ответила женщина. — Я намерена встретиться с той человеческой девчонкой, к которой ты так привязался.

Фредерик безрадостно рассмеялся:

— Только через мой труп.

— Это легко устроить.

— Эдвина.

— Не нужно быть язвительным, — отрезала она. Каблуки снова застучали по паркету так громко, будто она собиралась пробить дыру в полу. — Если я не сумею вразумить тебя, возможно, эта Кэсси Гринберг окажется более податливой.

Услышав своё имя, я почувствовала, как сердце забилось так громко, что заглушило все остальные слова. Похоже, спор имел ко мне прямое отношение. Прежде чем я успела передумать, я распахнула входную дверь. В гостиной стояла женщина примерно возраста моих родителей, с «гусиными лапками» у глаз и седеющими висками. Но на этом сходство с Беном и Рэй Гринберг заканчивалось. На ней было чёрное платье из шёлка и крепа с бархатными пышными рукавами — странный исторический микс, который идеально подошёл бы для съёмок Бриджертонов. Больше всего же в глаза бросался макияж: тяжёлый, драматичный, он резко контрастировал с её бледной кожей. В последний раз я видела нечто подобное ещё в школе, когда старший брат Сэма затащил нас на концерт кавер-группы KISS. Смотреть на этот грим было почти физически больно.

— Это она? — женщина ткнула в меня длинным ухоженным ногтем, ярко-красным, как кровь. Но взгляд при этом не отвела от Фредерика. — Та разлучница, ради которой ты всё бросил?

— Разлучница? — я не поверила своим ушам. — Простите, а вы кто вообще?

— Это, — процедил Фредерик, — миссис Эдвина Фицвильям. — Пауза. — Моя мать.

Мир качнулся. Его мать? Но… как? Разве она не должна была умереть сотни лет назад? Затем миссис Фицвильям обнажила клыки, и всё стало на свои места.

— Вы тоже вампир, — выдохнула я, чувствуя, как в коленях подкашивается.

— Разумеется, — холодно ответила она и прошлась по комнате так уверенно, будто это её собственный дом. Что, внезапно осознала я, вполне могло оказаться правдой. Я ведь почти ничего не знала о Фредерике.

— Я не поеду с тобой в Нью-Йорк, мама. И никогда не собирался, — голос Фредерика стал твёрдым. Его взгляд метнулся ко мне, полный вины. — Кэсси тут ни при чём. Оставь её в покое.

Миссис Фицвильям махнула в мою сторону, словно я была пустым местом:

— Ладно. В этом я уступлю. Ради уважения к тебе я даже не стану её есть.

— Мама… — начал Фредерик.

— Нет нужды ехать в Нью-Йорк, — перебила его она. — Джеймсоны прибудут в Чикаго завтра вечером. Ты встретишься с ними здесь.

Я не имела ни малейшего понятия, кто такие Джеймсоны, но Фредерик явно знал. Он непроизвольно отшатнулся, словно мать ударила его.