В дверь постучали. Фергюс издал протестующее мычание, но его не послушали. Вошла Анна Мельден. Ее пухлые пальцы теребили прижатую к груди бумагу.

– Вы очень бледны, – тихо сказала она, подходя к Фергюсу.

– Таковы обстоятельства, – прохрипел он. – Они меня немного взволновали.

Инквизитор старался принять невозмутимый вид. Всякое происходит на континенте, короли умирают все чаще. Анна вздохнула:

– Роберт тоже написал мне. Мне жаль.

Инквизитор промолчал. Он захотел сложить письмо и дочитать его позднее – сейчас он больше не мог сохранять самообладание, – но пальцы не слушались. Они немели, Фергюс злился, тщетно пытаясь подковырнуть край бумаги.

– Вы в порядке? – взволнованно спросила королева.

– Димир мертв. Я не уберег ни его отца, ни его самого. Разумеется, я не в порядке, – прохрипел Фергюс. Ему казалось, что он теряет голос.

– Я не об этом. Мне кажется, вам нужен лекарь.

Инквизитор упрямо возразил:

– Мне нужен свежий воздух, Анна. Прогуляемся.

Старик со злостью встал. Он не хотел думать ни о боли в боку, ни об отяжелевших ногах и непослушных пальцах, но отрицание ему нисколько не помогло. Взгляд вновь затянула тьма, все поплыло. Фергюс схватился за голову и повалился обратно. Он хотел встать, но ему не хватило сил. Подбежавшая к нему Анна коснулась его, но он ничего не почувствовал. Фергюс проваливался в забвение. Он сопротивлялся, расталкивал тьму. Старик обратился ко всем своим силам, чтобы вновь открыть глаза и встать, но никак не мог обнаружить пол под ногами. Он плохо чувствовал собственное тело. Лицо Анны все еще нависало над ним, и Фергюс вновь попытался сказать ей, что он в порядке и ему нужен свежий воздух. У него получалось шевелить губами, но не издавать слова. Из глубин горла вырывались лишь хрипы. Это выводило инквизитора из себя. Он ненавидел быть беспомощным, и, что еще хуже, он предстал беспомощным перед Анной. Чтобы все-таки добраться до свежего воздуха, он шевельнул рукой и принялся расстегивать пуговицы у горла, но пуговиц не нашлось. На нем уже не было плаща. Фергюс не помнил, чтобы снимал его.

Инквизитор наконец выдавил из себя, что должен прогуляться. Он начал вставать, и Анна схватила его за руку.

– Ему можно прогуляться? – спросила она.

– Только в кресле, – ответил ей голос сбоку.

«Как я буду гулять в кресле?» – усомнился инквизитор, ощупывая ткань возле себя. Она казалась ему не такой, как раньше, и он никак не мог найти подлокотники. Это сбивало с толку. Его глаза были полузакрыты, свет слепил, но злость оттого, что он не может выполнить простейшее действие, помогала ему ожить. Фергюс ударил рукой по какой-то поверхности и понял, что лежит на кровати. Кровать находилась в кабинете лекаря. Он не помнил, чтобы шел к врачевателю, значит, он потерял сознание (или память), и его донесли сюда. От этой мысли ему стало не по себе. И прежде случалось, что тело подводило его, но разум подвел впервые, и это пугало.